Анализ пьесы шекспира «гамлет»

Характеристика героев по произведению Шекспира «ГАМЛЕТ»

Шекспир – писатель, который написал много прекрасных произведений, что известны по всему миру. Одна из таких работ – это пьеса «Гамлет», где переплелись разные судьбы и затронуты общественные и политические вопросы 16-17вв. Здесь в трагедии показаны и предательство, и желание восстановить справедливость. Читая произведение, мы с героями переживаем, ощущаем их боль, потерю.

Шекспир Гамлет главные герои произведения

В своей работе «Гамлет» Шекспир создал разных героев, чьи образы неоднозначны. Каждый герой трагедии «Гамлет» Шекспира – это отдельный мир, где имеются свои недостатки и положительные стороны. Шекспир в трагедии «Гамлет» создал разнообразных героев произведения, где есть как положительные, так и отрицательные образы.

Образы героев и их характеристика

Так, в работе мы знакомимся с Гертрудой – матерью Гамлета, которая была умной, но слабовольной. Сразу после смерти мужа, выходит замуж за его убийцу. Ей неизвестно чувство материнской любви, поэтому она легко соглашается стать сообщницей Клавдия. И только после того, как она выпила яд, что предназначался ее сыну, она поняла свою ошибку, поняла, насколько ее сын мудрый и справедливый.

Офелия, девушка, которая до последнего вздоха любила Гамлета. Она жила в окружении лжи и шпионажа, была игрушкой в руках своего отца. В конце концов, сходит с ума, так как не вынесла испытаний, что выпали на ее судьбу.

Клавдий – идет на братоубийство, лишь бы достичь своих целей. Подлый, хитрый, лицемер, который к тому же был умен. Совесть у этого персонажа имеется и она его также мучит, не давая в полной мере насладиться своими грязными достижениями.

Горацио же, напротив, настоящий друг до последнего. Он вместе с Гамлетом переживает все его тревоги и сомненья и просит Гамлета, после того, как почувствовал неизбежный трагический конец, подышать еще в этом мире, да рассказать все о нем.

Вообще, все персонажи по-своему яркие, незабываемые, неповторимыми и среди них, конечно же, невозможно не вспомнить в произведении Шекспира «Гамлет» образ самого главного героя, того самого Гамлета – датского принца. Этот герой многогранен и имеет обширный образ, что наполнен жизненным содержанием.

Вот мы видим ненависть Гамлета к Клавдию, при этом он замечательно относиться к актерами. Он может быть грубым, как в случае с Офелией, и может быть обходительным, как в случае с Горацио. Гамлет остроумен, хорошо владеет шпагой, он боится божьей кары, но в то же время, богохульствует. Он любит мать, несмотря на ее отношение.

Гамлет равнодушен к престолу, всегда с гордостью вспоминает отца, много думает и размышляет. Он умен, не высокомерен, живет своими мыслями, руководствуется своим суждением.

Словом, в образе Гамлета мы видим многогранность человеческой личности, который задумывался о смысле существования людей, поэтому он и произносит всем известный монолог: «Быть или не быть, вот в чем вопрос».

Источник: https://sochinyshka.ru/xarakteristika-geroev-po-proizvedeniyu-shekspira-gamlet.html

В чем заключается трагедия в произведении шекспира “гамлет”

Какое же зеркало покажет нам истинное лицо многоликого повелителя? Я упорно искала истину бытия, и мои 15 лет ограничивали реальные возможности, поэтому попыталась разглядеть жизнь в мире литературы. Книга за книгой манили меня за собой, то приближая к цели, то исчезая в мареве.

Снова оказавшись на распутье, я встретила его – своего принца.

Когда он рос счастливым ребенком, не зная горя, беды, нищеты, душевной боли, воспитывался лучшими учителями, беззаботно пополняя свои знания за пределами родного края, гордился своими родителями, нежился в их любви, доверял друзьям, мечтал о любви, наслаждался жизнью, но сказка слишком быстро сняла маску и нанесла коварный удар. Известие о смерти отца расшатала под ним землю, а неумолимая судьба нарекла его Гамлетом – принцем без королевства, сыном без матери, влюбленным без любимой… Из сказочного принца он превратился в героя трагедии, одев вместо короны терновый венец.

Гамлет в отчаянии. Его отца убивает родной дядя, мать выходит замуж за убийцу ее мужа, королевство оказывается в руках человека, который бредит властью и деньгами, любимая прислушивается не к голосу сердца, а корыстному шипению своего отца. Такую жизненную качку трудно пережить и не потерять здравый смысл.

Призрак короля требует мести, а бедный Гамлет с ранимой душой не готов стать палачом. Как смириться с вердиктом судьбы? Стать убийцей или ничтожеством? Где же выход из этого лабиринта? Где искать правду, если даже родной дом, стал гнездом мирового зла. Доведенный до отчаяния Гамлет пытается противостоять, но силы неравны. Теперь перед ним встает вопрос: “быть или не быть?”.

После страшного полуночного визита Призрака короля Гамлета накатывается лавина разочарований. Он спешит найти утешение, душевную поддержку, успокоиться среди близких людей – матери, любимой, студенческих друзей. И они уже стали марионетками в руках короля. Гамлет пытается бороться со злом и его побеждает собственное бессилие.

Образованного принца поражает своими дикими и грубыми обычаями родная Дания и потрясает собственное открытие: мир совсем не такой гармоничный, как ему до сих пор казалось. Бремя страшного долга противоречит законам человечности и здравого смысла. “Мир свихнулся…” Душа Гамлета окаменела, единственное спасение – скрывать свои истинные мысли и чувства.

И легко ли постоянно быть в маске одинокого сумасшедшего, преданного и обреченного?

Всю жизнь, лелея в себе высокие чувства, он вынужден теперь и уничтожить их под натиском жуткой действительности и совершать преступление. Гамлет качался в своих мыслях, словно маятник: быть или не быть, и вдруг все замерло. Жизненные колебания остановила смерть.

Датский принц погиб, он больше не поможет своему народу, своему государству, но он оставил мир честным человеком, достойным сыном своего отца, принцем по родовым обычаям и кодексу чести.

Гамлет разрушал свой мир, свое счастье собственными руками. Обломки чужой жизни подбирали другие и строили что-то свое, как водится, – всегда с краю. Принц стал жертвой могучего одиночества…

А я всегда была рядом, с головой окунулась в его жизнь, боролась бок о бок, страдала и давала советы, поддерживала, жалела и просто любила…

Источник: https://www.lang-lit.ru/2016/06/tragediya-v-proizvedenii-gamlet.html

Сочинение по пьесе “Гамлет” Шекспира

Если вы готовите сочинение по пьесе “Гамлет” Шекспира, то обязательно учитывайте, что это произведение – великая пьеса, которая вызвала массу разных мнений. Одни критики называли ее протестом, другие – воплощение комплекса Эдипа. Что можно сказать о истории создания “Гамлета”?

В основу повествования легла датская легенда, в сюжете которой главный герой убил брата и женился на вдове. Эта пьеса была утеряна, но именно по этому источнику в 1601 году Уильям Шекспир создал своё творение “Гамлет”. Ознакомьтесь также с его кратким содержанием.

Композиция произведения и жанр

Как уже было отмечено выше, по своему жанру “Гамлет” является пьесой в самом классическом своем проявлении, а в драматургии есть соответствующие направления. Пьеса “Гамлет” – это трагедия.

Как известно, любому драматургическому произведению характерен конфликт. В данной пьесе он двухуровневый. Первый – личностный, второй – человека и эпохи. Эту мысль непременно включите в сочинение по пьесе “Гамлет”.

Условно трагедию можно разделить на пять частей:

1. Завязка.(Встреча с призраком)
2. Развитие действий (Фразмент, в котором Гамлет притворяется сумасшедшим)
3. Кульминация (диалог с Гертрудой)
4. Смерть Офелии
5. Развязка (Дуэль и смерть героев)

Проблематика и основные темы пьесы

Конечно, Шекспир поднял ряд острых для своего времени вопросов, которые стали проблематикой пьесы. Это жажда справедливости и преобладание христианских мотивов, а кроме того становление моральных проблем.

Основное место в трагедии занимает проблема нравственности. Она же и является конфликтом. Находясь в состоянии аффекта, движимый жаждой мести, Гамлет убивает нескольких человек, но при этом он не осуждает себя.

Надо отметить, и не упустите эту мысль, если вы готовите сочинение по пьесе “Гамлет”, что в трагедии несколько основных тем:

• Тема мести. Не узнав причин и обстоятельств смерти своего отца, Гамлет врывается во дворец во время бунта и бросается на короля. Но, когда к Гамлету приходит призрак его отца, он даёт клятву, что отомстит за него. Обладая высокоморальными принципами, Гамлет решает, что должен сам свершить зло.
• Тема предательства. Главным трагическим моментом в этой теме становится предательство Гертруды. Она не чтила память погибшего мужа и совершила страшное предательство. Хотя, она была воплощением идеала женщины для Гамлета.
• Нравственности. Гамлет становится более внимателен к окружающим его людям. Он видит их неискренность, подхалимство и эгоизм. Случай, произошедший в семье Гамлета носит общественный характер.
• Жизни и смерти. К вопросу “Быть или не быть” герой приходит, осознав всю тяжесть реалии. Это пик его сомнений и объективности.

Основные герои и анализ пьесы

Главный герой трагедии – принц Гамлет. Герой выражает через свои умозаключения основной замысел всего произведения. Монологи сильны, образ раскрывается на протяжении всего произведения.

Тень отца Гамлета. Этот герой своей невидимой рукой подталкивает принца к активным действиям.

Гертруда – мать Гамлета. Хрупкая, слабовольная женщина.

Офелия – возлюбленная принца. Гамлета убивает ее отца и у нее происходит душевный надлом.

Горацио – истинный друг Гамлета. Он видит в нем еще живой разум и поддерживает все его мысли и рассуждения.

Важные детали анализа должны присутствовать в вашем сочинении. Например, всем известный монолог Гамлета совмещает в себе его идеалистические представления и жестокую реальность. Герой находится на грани безумия, он одинок. Внутри yего происходит настоящая борьба. Он уже готов убить себя, но не волен этого сделать, так как это грех.

Гамлет не может смириться с происходящем, но и не может принять устои общества. Он замечает все те грехи, которые другие люди совершают. В своих мыслях и речах он трагичен.

После смерти Гамлета, его друг Горацио готов встретиться с другом на небесах. Но, умирающий просит его поведать народу об истине настоящего.

Источник: https://reedcafe.ru/blogs/sochinenie-po-pese-gamlet-shekspira

Великие трагедии Шекспира. Проблематика пьесы «Гамлет»

Вильям Шекспир (1564-1616) – самый выдающий из всех писателей английского Возрождения. Его перу принадлежат комедии [«Сон в летнюю ночь», «Много шума из ничего», «Двенадцатая ночь»], трагедии, сонеты, исторические хроники [«Ричард II», «Ричард III», «Генрих IV», «Генрих V»].

Трагедии: «Отелло», «Ромео и Джульетта», «Король Лир», «Макбет», «Антоний и Клеопатра», «Гамлет».

Трагедия «Гамлет». Гамлет, принц датский, узнает, что его отец не умер, а был предательски убит Клавдием, который затем женился на вдове покойного и унаследовал его престол. Гамлет клянется отомстить за отца, но вместо этого размышляет, философствует, не предпринимая ничего решительного.

Он убивает Клавдия, но чисто импульсивно, узнав, что тот его отравил. На самом деле Гамлет не пассивен и не безволен. Просто учась в университет, он был далек от двора и его интриг. Сейчас же с его глаз как бы упала пелена.

Он увидел непостоянство матери, которая вышла замуж во второй раз буквально сразу же после похорон первого мужа. Видит фальшь и развращенность всего датского двора.

Гамлет понимает, что дело не в самом факте убийства отца, а в том, что это убийство могло осуществиться, остаться безнаказанным и принести плоды убийце лишь благодаря равнодушию, попустительству и угодничеству всех окружающих. Гамлет мог бы расправиться с Клавдием и вернуть себе престол.

Но он мыслитель и гуманист, озабоченный общим благом. Он должен бороться с неправдой всего мира, выступая в защиту всех угнетенных. Но такая задача, по мнению Гамлета, непосильна для одного человека, поэтому Гамлет отступает перед ней, уходит в свои размышления, погружается в глубину своего отчаяния.

Но такая позиция заостряет его мысли, делает беспристрастным судьей жизни. Высказывая исключительные по глубине мысли, Гамлет является не выразителем идей самого Шекспира или его эпохи, а конкретным человеком, слова которого, выражая его глубокие личные переживания, приобретают через это особую убедительность.

Трагедия изучается в школе в 10 классе, также в 8 классе изучается трагедия «Ромео и Джульетта».

20) «Фауст» Гете как жанр просветительской трагедии.

Иоганн Вольфганг Гете (1749-1832) – величайший поэт Германии. Гениальный поэт, прозаик, драматург, человек энциклопедических знаний. В творчестве Гете воплощены наиболее прогрессивные и гуманные идеи его времени.

Трагедия «Фауст» – одно из величайших произведений мировой литературы, над которым поэт работал в течение всей жизни. Сюжет Гете заимствовал из «Народной книги» 16 века о докторе Фаусте, маге и чернокнижнике. Своему Фаусту Гете придал черты гуманиста, рвущегося из тьмы средневековья к новым, светлым временам.

Стремясь познать смысл жизни, Фауст заключает союз с дьяволом, который обещает ему подарить все радости бытия. После великих испытаний и разочарований, изведав взлеты и падения, познав любовь, приобщившись к искусству, Фауст обретает внутреннюю гармонию.

Начинается трагедия с «Пролога в театре». В нем высказаны эстетические взгляды Гете. Поэт отстаивает высокое предназначение искусства. Во втором вступлении «Прологе на небесах» четко намечена оптимистическая просветительская идея трагедии.

Циничному скептицизму Мефистофеля, его клевете на человека Гете противопоставляет жизнеутверждающую концепцию, вложенную поэтом в уста Господа, высказывающего уверенность, что Фауст, пройдя через все заблуждения и опасные соблазны, добьется победы и отстоит высокое звание человека.

Гете считал, что в борьбе противоречий созидается гармония мира, в столкновении идей – истина. Фауст и Мефистофель – два антипода. В них вложены определенные человеческие черты. Фауст – неудовлетворенный, мятущийся, страстный, готовый горячо любить и сильно ненавидеть, он способен заблуждаться и совершать трагические ошибки.

Он видит несовершенство мира и знает, что оно – вечно, что никакими потугами его не переделать.

Лучшие страницы первой части «Фауста» посвящены описанию встречи Фауста и Маргариты, их любви и трагической гибели девушки. Маргарите присущи простосердечие, душевная чистота, чуткость она всецело доверилась Фаусту – прекрасному незнакомцу, встреченному ею случайно на деревенском празднике. Он завладел ее сердцем и умом.

Девушка по своей натуре склонна любить, прощать недостатки, смиряться. Ей чужд дух сомнения, борьбы. Она теряется перед Мефистофелем. Его речи ее пугают. Фауст покорен душевной чистотой Маргариты. Но, добившись ее любви, он покидает ее. Маргарита убивает своего ребенка и попадает в тюрьму. Она лишается рассудка.

Маргарита сознает свою страшную вину, но по-прежнему всем сердцем стремится к Фаусту.

В школе трагедия Гете «Фауст» изучается в 10 классе.

Источник: https://megaobuchalka.ru/12/29929.html

Анализ произведения Шекспир “Гамлет”

     С того момента, как Гамлет узнает тайну  Призрака, для него рушится прошлая  жизнь.

Каким он был раньше, можно  судить по Горацио, его приятелю по Виттенбергскому университету, и по сцене встречи с Розенкранцем и Гильденстерном, когда он блещет остроумием — до того момента, пока друзья не признаются, что их вызвал Клавдий.

Неприлично скорая свадьба матери, потеря Гамлета-старшего, в котором принц видел не просто отца, но идеал человека, объясняют его мрачное настроение в начале пьесы.

Офицер Марцелл в первом действии трагедии произносит слова: “Подгнило что-то в Датском королевстве”. Принц ощущает враждебность окружающего мира: “Век расшатался — и скверней всего,/ Что я рожден восстановить его”.

<\p>

     Но  такая задача, по мнению Гамлета, непосильна даже для самого могучего человека, и потому Гамлет отступает перед  ней, уходя в свои размышления  и погружаясь в глубину своего отчаяния.  Этот внутренний конфликт приводит его к мысли о тщете жизни, о самоубийстве. Гамлет знает, что его долг — наказать зло, но представление о зле у него уже не соответствует прямолинейным законам родовой мести. Зло для него не сводится к преступлению Клавдия, которого он в конечном счете карает; зло разлито в окружающем мире. Но Шекспир отнюдь не оправдывает его бездеятельность и считает её болезненным явлением. Именно в этом и заключается душевная трагедия Гамлета.

     Литературоведы  разных стран в разные времена  давали образу Гамлета  противоположные и взаимоисключающие характеристики: его называли эгоистом и пацифистом, женоненавистником, отважным героем, не способным к действию меланхоликом, высшим воплощением ренессансного идеала и выражением кризиса гуманистического сознания. Психолог Л.С. Выготский, анализируя завершающий акт трагедии, подчеркивал связь Гамлета с потусторонним миром и называл его мистиком.

     Шекспир выразил свое отношение к переживаниям Гамлета тем, что у него Гамлет сам оплакивает своё душевное состояние  и корит себя за бездействие.

Он ставит себе в пример юного Фортинбраса, который “из-за былинки, когда задета честь”, ведет на смертный бой двадцать тысяч человек, или актера, который, читая монолог о Гекубе, так проникся “вымышленной страстью”, что “весь стал бледен”, между тем как он, Гамлет, словно трус, “отводит словами душу”.

Для Гамлета стало невозможным непосредственное действие. Но вместе с тем такая позиция Гамлета необычайно заостряет его мысль, делая его зорким и беспристрастным судьей жизни. Он срывает маски со всех лжецов и лицемеров, с которыми встречается, разоблачает  предрассудки.

Часто высказывания Гамлета полны горького сарказма и, как может показаться, мрачной мизантропии; например, когда он говорит Офелии: “Если вы добродетельны и красивы, ваша добродетель не должна допускать бесед с вашей красотой…

     Гамлет, как показывает его отношение  к Горацио, способен к глубокой и  верной дружбе; он горячо любил Офелию, и порыв, с каким он бросается  к её гробу, глубоко искренен; он любит свою мать, и в ночной беседе, когда он терзает её, у него проскальзывают черты трогательной сыновней нежности;  последние слова его перед смертью — приветствие Фортинбрасу, которому он завещает престол ради блага своей родины.

     Гамлет  — герой, рожденный духом Возрождения, но его трагедия свидетельствует о том, что на поздней своей стадии идеология Возрождения переживает кризис. Гамлет переоценивает не только средневековые ценности, но и ценности гуманизма, причем вскрывается иллюзорность гуманистических представлений о мире как о царстве безграничной свободы и непосредственного действия.

     Центральная сюжетная линия Гамлета отражается в линиях еще двух молодых героев, каждая из которых проливает новый  свет на ситуацию Гамлета. Первая —  это линия Лаэрта, который после смерти отца попадает в такое же положение, как Гамлет после явления Призрака.

Фортинбрас — принц, занявший опустевший датский трон, наследственный трон Гамлета; это человек действия, решительный политик и военачальник, он реализовался после смерти своего отца, норвежского короля, именно в тех сферах, которые остаются недоступными Гамлету.

Все характеристики Фортинбраса прямо противоположны характеристикам Лаэрта, и можно сказать, что образ Гамлета помещается между ними. Лаэрт и Фортинбрас — обычные мстители, и контраст с ними дает читателю почувствовать исключительность поведения Гамлета.

     Пьеса выходит за рамки обычной трагедии-мести. Месть Гамлета не решается простым ударом кинжала. Даже практическое осуществление её наталкивается на серьёзные препятствия. Клавдий имеет надёжную охрану, и к нему нельзя подступиться.

Месть Гамлета не может быть тайным убийством, она должна стать публичной карой преступника. Для этого надо сделать очевидным для всех, что Клавдий — низменный убийца.

     У Гамлета есть и вторая задача —  убедить мать в том, что она  совершила серьёзное нравственное нарушение, вступив в кровосмесительный  брак. Месть Гамлета должна быть не только личным, но и государственным  актом, и он сознаёт это. Месть для Гамлета — не физическое убийство. Он стремится возбудить в Клавдии сознание его вины.

     Особое  значение в трагедии Шекспира имеют  женские образы. Гамлет, обвиняя  мать, говорит о том, что ее измена есть прямое нарушение нравственности, что для него равносильно нарушению мирового порядка, которое заставляет содрогаться всю Землю. Гамлет выступает как защитник основ общечеловеческой морали. Тон беседы Гамлета с матерью отличается жестокостью.

     Иначе относится он к Офелии. Он любит  ее, но не так, как Ромео — Джульетту, не пылкой всепоглощающей любовью. Чувства его противоречивы. Он отдаляется от Офелии с того момента, как становится “ангелом мести”. Офелия отличается от других героинь Шекспира, для которых характерна решимость, готовность бороться за свое счастье.

Покорность является главной чертой ее характера. По приказанию Полония она перестает принимать письма Гамлета, и с такой же покорностью соглашается увидеться с Гамлетом, зная, что их будут подслушивать король и Полоний. В трагедии нет ни одной любовной сцены между Гамлетом и Офелией, но есть сцена их разрыва, полная драматизма. Он то признается: “Я вас любил когда-то…

”, то сам опровергает свои слова “Я не любил вас…”

     Обращаясь к Офелии, Гамлет обрушивает поток  обвинений против женщин. Их красота не имеет ничего общего с добродетелью, более того, если даже женщина добродетельна, ей не избежать клеветы.

Эти выпады являются как бы продолжением обвинений матери и связаны с отрицательным отношением Гамлета к обществу в целом.

<\p>

     Гамлет беседует с ней вечером перед представлением “Убийство Гонзаго”. Он говорит с ней резко, шутит с почти непристойной смелостью, усаживаясь у ее ног. Офелия терпеливо сносит все, уверенная в его безумии. После этой сцены в следующий раз она появляется перед нами уже потерявшей рассудок — после убийства Гамлетом Полония. В трагедии изображены два вида сумасшествия: мнимое у Гамлета и подлинное у Офелии. Заметим, что они пережили одинаковое потрясение: смерть, точнее убийство, отца. Ее разум не смог вместить того, что человек, которого она так нежно любила, оказался убийцей. Обыкновенно в театре шекспировского времени безумие служило поводом для смеха публики. Однако трудно вообразить, что сцена сумасшествия Офелии подобным образом действовала даже на самую грубую и необразованную публику — несчастье бедной девушки должно было вызвать лишь жалость и сочувствие.<\p>

Источник: https://referat.yabotanik.ru/literatura/analiz-proizvedeniya-shekspir-gamlet/199842/186868/page2.html

Анализ пьесы. В.Шекспир. Гамлет

       В монологе Гамлета в конце этой сцены, как уже упоминалось, происходит его попытка – только попытка внутренней мобилизации на действия, он пытается себя обвинить, убедить в слабости и необходимости ее преодолеть, но ему пока только частично удается это сделать.

В конце монолога он приходит к определенной мысли. Он решает пьесой проверить правдивость слов Призрака – подозрения в его адской, неестественной природе приходят ему в голову. Таким образом, Гамлет поручает театру очень много, ставит на него чуть ли не весь исход своего задуманного действия.

Спектакль должен доказать и виновность Клавдия, и правдивость Призрака, и соотвественно, дать Гамлету зеленый свет для начала собственно своей мести. На этом он пока и останавливается.

Есть некоторое несоответствие в том, что Гамлет сначала просит актера сыграть «Убийство Гонзаго», а потом – как бы позже – в монологе додумывается о возможности поставить пьесу, чтобы поддеть совесть короля на крючок.

Наверно, это подробное объяснение сделано для зрителя, а актеру сделано упоминание заранее по драматургической необходимости (иначе бы его уже не было рядом с Гамлетом).

Заметим и еще раз подчеркнем чуть ли не дословное сходство его плана: «Я это представленье и задумал, // Чтоб совесть короля на нем суметь // Намеками, как на крючок, поддеть» (II, 2) с планом Полония, с которого начался акт: «На удочку насаживайте ложь // и подцепляйте правду на приманку» (II, 1). При разности уровней своих целей герои, по сути дела, готовы действовать одинаковыми методами. И возвышенная природа театра не является здесь оправданием для Гамлета.  

Третий акт, первая сцена 

       Король 
продолжает выспрашивать у Р. и Г. о состоянии Гамлета, Королева к 
нему присоединяется. Заметим, что Р. и Г.

Король одобряет известие об актерах, потому что ничего зазорного или опасного в этом не видит, наоборот, по его мнению – это развлечение, а именно отвлечение Гамлета от его состояния. Интересно, что все еще проводя линию перенесения отвественности за узнавание правды о Гамлете на Р. и Г.

, король дает Полонию увлечь себя в свои планы действий – то есть пытается поймать Гамлета в мышеловку с разных концов.

Здесь уже состояние короля по отношению к Гамлету близко к перелому, который произойдет в кульминации – Гамлет еще не стал для него противником номер один, но он уже озлоблен, подозрителен, недоволен, поневоле – из-за желания поставить поведению Гамлета пределы – вовлечен в прямое подслушивание.

<\p>

       Напутствие 
королевы Офелии и ответные слова 
Офелии – «О, дал бы Бог» звучат как 
последняя надежда на гармонию при том, что драматическая ситуация не дает повода верить в ее возможность (вспомним упоминание Горацио и стражниками бога и его помощи в момент могильного, леденящего холода, не предвещающего ничего хорошего).

Приготовив Офелию к разыгрываемому ради Гамлета спектаклю, Полоний невзначай подбрасывает фразу о «внешнем благочестье», которая выводит Клавдия на важнейшее – и звучащее даже как драматически лишнее – признание.

Что происходит? Получается, зритель опережает Гамлета и его сомнения, знает о вине короля из его уст еще до влияния на него (и Гамлета) актеров, и кульминационного подъема пьесы, и даже в какой-то мере лишается традиционного источника драматического напряжения – незнания правды в определенной ситуации.

Иногда мне кажется эта вставка лишней, но во-многом она сделана в шекспировской традиции предуведомления, которая позволяет сосредоточиться на более важных вещах, чем знание и незнание об убийстве. И получается удивительное.

Факт вины или невиновности, который так мучительно сейчас будет доказывать для себя Гамлета, становится не самым важным для пьесы, а на первый план выходят реакции персонажей на новые знания, их действия в ответ на действия других, их постоянно возрастающий разрыв между планируемым и достигаемым, между целями и средствами.

<\p>

Звучит его важнейший монолог, в 
плане переломности от состояния, когда 
пьеса еще могла пойти по-другому, до того, когда она по-другому пойти не может, я бы определила его как пред-кульминационный, потому что здесь еще, кажется, все может измениться, остановиться, пойти вспять.

Еще принимаются важные душевные решения, но, важно заметить скачки в состоянии Гамлета – казалось бы, решение о мести принято еще в конце прошлой сцены, теперь Гамлет опять делает отход назад, в сомнение, причем в сомнение субстанциальное, еще рассматривающее возможности выхода из игры в никуда, в смерть, в самоубийство.

И это уже не первый монолог, здесь этот выход рассматривается более трагически, более серьезно, с привлечением всех возможных «за и против». Важно обратить внимание на разноуровневость восприятия Гамлета Полонием (и во-многом, Клавдием) и его восприятия себя самого.

Пока подстроенный придворным советником спектакль тщится обнажить в нем несчастную любовь (которая действительно имеет место быть, как покажет встреча с Офелией, только тоже на гораздо более глубоком, трагическом уровне), Гамлет решает вопросы другого, субстанциального уровня.

Монолог, несомненно, важен, своей общей философской составляющей, и почти цитирует свойственную Шекспиру убежденность о трагической необходимости жизни из Сонета 66.<\p>

       Но 
и в плане драматического действия, интересующего нас сейчас, он тоже чрезвычайно важен. Гамлет вовсе не бездействует, вовсе не замедляет действие, в этот момент он выбирает среди возможных действий.

Он определяет смерть как потенциально возможное действие, выход, отказ от необходимости действовать в этой жизни. В отличие от других, Гамлет единственный, который – интуитивно или осознанно – предчувствует конфликтную, трагическую природу любого позволенного себе героями пьесы действия.

Он находит, как вариант попытки избежать действий в этом мире – другое действие, смерть. Но – вот парадокс – так пугающая его в этой жизни неопределенность еще больше ужасает его при мысли о смерти, и он, сделав воображаемый круг моделирования выхода в действие совершения самоубийства, возвращается обратно в жизнь.

При этом он находит важнейшую причину гибели «величайших замыслов» – страх смерти как незнакомого зла, которая превращает людей в трусов и заставляет увясть решимость. В этот момент, именно ничего не делая, а остановясь и размышляя, Гамлет еще находится в состоянии возможности выхода из трагического круга действий, станущих губительными для всех. Позже такой возможности у него уже не будет.

 <\p>

       Встреча Гамлета с Офелией – в ней 
во-многом, как мне кажется, Гамлет догадывается о ненатуральной природе ее появления здесь. Это подтверждается его вопросом об отце в конце сцены и всем его поведением, близком к срыву, именно по причине осознания предательства Офелии.

В одной просмотренной мной телеверсии спектакля Гамлет аплодирует Офелии после ее вопроса о его здоровье, как бы оценивая ее актерское умение притворяться, в другой – вся встреча проходит на тех же подмостках, где позже появятся актеры.

Важно, что режиссеры-постановщики отметили сходность этой сцены по своей функции для тех, кто ее организовал, с тем спектаклем, который позже представит Гамлет. Таким образом, вызов сюда Офелии уже предваряет ту попытку раскрыть противника, которую задумал Гамлет. И та, и другая сторона использует одинаковые методы, и берет для этого живой материал – человека.

Эта мысль опять же позволяет задуматься о методе Гамлета (всей затее со спектаклем, и позже разговоре с Гамлетом) как обладающем не меньшей долей циничности, чем действия Полония.<\p>

       По 
своей важности для действия сцена также предельно важна, и стоит уже на пороге кульминации (и если вспомнить о больших композиционных объемах в пьесах Шекспира, возможно, здесь она и начинается).

Важно, что это непонятно ни Полонию, ни Клавдию, так как для них эти начала уже подорваны, уже неоднозначны и не несут мирообразующей функции, так как эти герои уже позволили себе сознательно перемешать, ослабить, свести на видимость иерархию жизненных ценностей. Для Гамлета же и Офелии происходит крушение важных жизненных начал.

Для Гамлета осознаваемое им предательство Офелии – есть окончательный крах веры в святость женской любви (у этой веры уже есть сильнейшая трещина, если вспомнить его первый монолог), он убеждается в обмане и начинает истерически вымещать свой гнев, свое разочарование на Офелии.

<\p>

       В их монологе есть даже некоторые намеки на его попытки в последний 
раз овладеть ей, иметь над ней 
контроль, пусть даже путем насилия 
– но это делается от ощущения безнадежности, обмана, краха веры в нее.

Это, кстати, понимает только Клавдий, для которого, как мне кажется, этот диалог становится чуть ли не равным с последующим спектаклем по силе прояснения ситуации и осознания существования противника и необходимости ответного действия.

Однако, Гамлет в накале своего гнева вдруг как бы вспоминает, что с ним происходит: «На этом я спятил», и здесь, мне кажется, происходит постепенный, уже настоящий раскол в его сознании , когда надетая на себя сущность сумасшедшего вдруг начинает без его ведома управлять им (вспомним сцену с Полонием и последующее ее объяснение Лаэрту).

Гамлет советует, а потом уже приказывает Офелии уйти в монастырь – таким образом, он советует ей сделать ровно то же, что думал сделать в предыдущем монологе. Уйти от жизни, любви, брака, деторождения, от всего живого и дающего жизнь –  в монастырь, что для женщины, продолжательницы рода, равносильно смерти.

       Для Офелии же – здесь продолжение 
того краха веры в мужчину, главу 
рода, стоящего выше нее, которое первый раз дало о себе знать в той сцене, в которой испуганная Офелия рассказывает о Гамлете, вбежавшем к ней в комнату. Если говорить о проявлении коллизии для Офелии, для нее потеря устоев, главы рода и связи времен (а именно этой цитатой – «Порвалась дней связующая нить» – и можно определить коллизию) начинается именно с Гамлета, и продолжается Полонием. Ее маленький монолог после ухода Гамлета во-многом чуть ли не вопроизводит состояние Гамлета после встречи с Призраком. Вспомним: «Скажи, зачем? К чему? Что делать нам?». И Офелия: «Боже мой! Куда все скрылось? Что передо мной?». Перевод Пастернака в этом месте кажется мне не совсем правильным, в оригинале Офелия говорит следующее: «Как я несчастна – видеть то, что я вижу, после того, что я видела» (O, woe is me, // To have seen what I have seen, see what I see!). Важно именно это сопоставление прежнего и настоящего, в настоящем же тот идеальный образ мужчины, который у нее был, разбивается вдребезги, и именно эта трещина, этот надрыв приведут к ее сумасшествию и смерти позднее.<\p>

       Как бы ни был увлечен своей идеей сумасшествия от любви Полоний, Клавдий более зорок и умен, чтобы почувствовать, что здесь не все так просто. Надо вспомнить, что Гамлет уже впрямую проговаривается о своих намерениях Офелии – и опять мне кажется перевод Пастернака не совсем верным. В оригинале Гамлет говорит: «Из тех, кто уже в супружестве, все, кроме одного, будут жить», что не так четко видно в переводе. Таким образом, Клавдий уже мог расслышать эту фразу и многое понять – по-крайней мере, именно этим можно объяснить его первое самостоятельное, и гораздо более эффективное решение, чем все предыдущие действия Полония. Он решает отослать Гамлета в Англию – как мне кажется, до того, как он привлекает к этому Р. и Г., он еще не планирует убить его с помощью этого плана, он просто хочет вывести его из своего ближайшего окружения, вырезать Гамлета как язву, удалить его. Таким образом, что интересно, пьеса вплоть до кульминации показывает, что оба главных противника были готовы выйти из игры (или удалить другого из игры) гораздо более простыми путями, чем происходит на самом деле – пьеса как бы обнажает возможные, неосуществленные ходы своего окончания в процессе развития действия. Только это невозможно потому, что такое относительно простое обезвреживание противника противоречит той болезненной раздвоенности, разрыву между желаемым, планируемым и достигаемым, который обнажен в драматической структуре действия пьесы и который составляет ее основной конфликт. И из точки, когда казалось бы, с Гамлетом в Эльсиноре могло бы быть  покончено – причем без смертельного для него исхода, действие  – через предложение Полония о встрече Гамлета с матерью  – опять сваливается на круг очередных действий по обнажению намерений друг друга, и из этого скачка вниз уже вернуться не сможет. Говоря о возможных точках начала кульминации, опять же этот разговор и это решения несет все ее признаки, так как возврата назад теперь уже нет. Клавдий подводит итог: «Сумасшествие в великих не должно оставаться без наблюдения» («Madness in great ones must not unwatch'd go»), никакой тюрьмы, как звучит в переводе, он пока не имеет ввиду.  

Источник: https://turboreferat.ru/art/analiz-pesy-vshekspir-gamlet/26462-128523-page4.html

Анализ переводов монолога Гамлета из пьесы Уильяма Шекспира «Гамлет»

Обратимся к фрагменту одного из многочисленных переводов Гамлета, выполненных Петром Петровичем Гнедичем:

To be, or not to be: that is the question: Whether 'tis nobler in the mind to suffer The slings and arrows of outrageous fortune, Or to take arms against a sea of troubles, And by opposing end them? To die: to sleep; No more; and by a sleep to say we end The heart-ache and the thousand natural shocks That flesh is heir to, 'tis a consummation Devoutly to be wish'd. To die, to sleep; To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub; For in that sleep of death what dreams may come When we have shuffled off this mortal coil, Must give us pause: there's the respect That makes calamity of so long life; For who would bear the whips and scorns of time, The oppressor's wrong, the proud man's contumely, The pangs of despised love, the law's delay, The insolence of office and the spurns That patient merit of the unworthy takes, When he himself might his quietus make With a bare bodkin? who would fardels bear, To grunt and sweat under a weary life, But that the dread of something after death, The undiscover'd country from whose bourn No traveller returns, puzzles the will And makes us rather bear those ills we have Than fly to others that we know not of? Thus conscience does make cowards of us all; And thus the native hue of resolution Is sicklied o'er with the pale cast of thought, And enterprises of great pith and moment With this regard their currents turn awry, And lose the name of action. — Soft you now! The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons Be all my sins remember'd.

Быть иль не быть – вот в чем вопрос. Что благороднее: сносить удары Неистовой судьбы – иль против моря Невзгод вооружиться, в бой вступить И все покончить разом… Умереть… Уснуть – не больше, – и сознать – что сном Мы заглушим все эти муки сердца, Которые в наследье бедной плоти Достались: о, да это столь желанный Конец… Да, умереть – уснуть… Уснуть. Жить в мире грез, быть может, вот преграда. – Какие грезы в этом мертвом сне Пред духом бестелесным реять будут… Вот в чем препятствие – и вот причина, Что скорби долговечны на земле… А то кому снести бы поношенье, Насмешки ближних, дерзкие обиды Тиранов, наглость пошлых гордецов, Мучения отвергнутой любви, Медлительность законов, своевольство Властей… пинки, которые дают Страдальцам заслуженным негодяи, – Когда бы можно было вековечный Покой и мир найти – одним ударом Простого шила. Кто бы на земле Нес этот жизни груз, изнемогая Под тяжким гнетом, – если б страх невольный Чего-то после смерти, та страна Безвестная, откуда никогда Никто не возвращался, не смущали Решенья нашего… О, мы скорее Перенесем все скорби тех мучений, Что возле нас, чем, бросив все, навстречу Пойдем другим, неведомым бедам… И эта мысль нас в трусов обращает… Могучая решимость остывает При размышленье, и деянья наши Становятся ничтожеством… Но тише, тише. Прелестная Офелия, о нимфа – В своих святых молитвах помяни Моигрехи…

Перевод Гнедича можно заслуженно считать одним из самых лексически точных переводов – порой переводчик даже жертвует стихотворным размером во имя эквивалентности «Страдальцам заслуженным негодяи», «Пойдем другим, неведомым бедам».

Пётр Петрович, строго придерживаясь принципа лексической идентичности, не позволяет себе отклониться даже в случае с «barebodkin», переводя эту единицу как «простое шило». «Безвестная страна» на замену «Undiscoveredcountry».

От излишней точности перевод страдает неполноценностью, незавершённостью.

Оттого же создаётся стойкое впечатление, будто произведение по сути пустое – в этом переводчикоказал Шекспиру медвежью услугу, ведь не едиными лексическими единицами жива поэзия – перевод не передаёт ни тягости внутренних терзаний главного героя, ни даже пышности шекспировского слога. На ум невольно приходит фраза «Ничего личного – только бизнес».

Возьмём другой перевод того же произведения. Переводчик – великий князь Константин Константинович Романов:

To be, or not to be: that is the question: Whether 'tis nobler in the mind to suffer The slings and arrows of outrageous fortune, Or to take arms against a sea of troubles, And by opposing end them? To die: to sleep; No more; and by a sleep to say we end The heart-ache and the thousand natural shocks That flesh is heir to, 'tis a consummation Devoutly to be wish'd. To die, to sleep; To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub; For in that sleep of death what dreams may come When we have shuffled off this mortal coil, Must give us pause: there's the respect That makes calamity of so long life; For who would bear the whips and scorns of time, The oppressor's wrong, the proud man's contumely, The pangs of despised love, the law's delay, The insolence of office and the spurns That patient merit of the unworthy takes, When he himself might his quietus make With a bare bodkin? who would fardels bear, To grunt and sweat under a weary life, But that the dread of something after death, The undiscover'd country from whose bourn No traveller returns, puzzles the will And makes us rather bear those ills we have Than fly to others that we know not of? Thus conscience does make cowards of us all; And thus the native hue of resolution Is sicklied o'er with the pale cast of thought, And enterprises of great pith and moment With this regard their currents turn awry, And lose the name of action. — Soft you now! The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons Be all my sins remember'd.

Быть иль не быть, вот в чем вопрос. Что выше: Сносить в душе с терпением удары Пращей и стрел судьбы жестокой или, Вооружившись против моря бедствий, Борьбой покончить с ним? Умереть, уснуть – Не более; и знать, что этим сном покончишь С сердечной мукою и с тысячью терзаний, Которым плоть обречена, – о, вот исход Многожеланный! Умереть, уснуть; Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот оно! Какие сны в дремоте смертной снятся, Лишь тленную стряхнем мы оболочку, – вот что Удерживает нас. И этот довод – Причина долговечности страданья. Кто б стал терпеть судьбы насмешки и обиды, Гнет притеснителей, кичливость гордецов, Любви отвергнутой терзание, законов Медлительность, властей бесстыдство и презренье Ничтожества к заслуге терпеливой, Когда бы сам все счеты мог покончить Каким-нибудь ножом? Кто б нес такое бремя, Стеная, весь в поту под тяготою жизни, Когда бы страх чего-то после смерти, В неведомой стране, откуда ни единый Не возвращался путник, воли не смущал, Внушая нам скорей испытанные беды Сносить, чем к неизведанным бежать? И вот Как совесть делает из всех нас трусов; Вот как решимости природный цвет Под краской мысли чахнет и бледнеет, И предприятья важности великой, От этих дум теченье изменив, Теряют и названье дел. – Но тише! Прелестная Офелия! – О нимфа! Грехи мои в молитвах помяни!

В отличие от предыдущего, этот перевод выполнен согласно всем канонам Шекспира – понимание того, что Константин Константинович не только уловил Шекспировский дух, но и смог перенести его на русский язык, приходит уже на пятой строке монолога. Здесь ему удалось то, на что надеялся Гнедич, руководствуясь принципами лексической идентичности.

Использование высокопарных слов и словесных оборотов вроде «тленную стряхнем мы оболочку» вместо «Whenwehaveshuffledoffthismortalcoil», например, есть отличное тому подтверждение – не стремясь максимально «одословить» перевод, а лишь сперва проникнувшись сутью оригинала, отразить её на другом языке, переводчик демонстрирует непосредственное участие в процессе, как бы «пропуская» произведение сквозь себя. «Гнет притеснителей» и «кичливость гордецов» там, где Шекспир употребил «Theoppressor'swrong, theproudman'scontumely», противопоставляется «какому-нибудь ножу», что довольно ярко отражает высокую амплитуду «тысячи терзаний» – «thousandnaturalshocks» – героя. Терзаний, «Которым плоть обречена» – «Thatfleshisheirto».

Следуя заданному ракурсу, переводчик оканчивает монолог пёстрым как павлиний хвост «И предприятья важности великой, от этих дум теченье изменив, теряют и названье дел», которое по большому счёту не вызывает вопросов даже о лексической идентичности.

Для того, чтобы продемонстрировать, как воздействие оригинального переводческого стиля может менять изначальный авторским посыл, следует обратиться к ещё одному варианту перевода монолога Гамлета. Переводчик – Н. Маклаков:

To be, or not to be: that is the question: Whether 'tis nobler in the mind to suffer The slings and arrows of outrageous fortune, Or to take arms against a sea of troubles, And by opposing end them? To die: to sleep; No more; and by a sleep to say we end The heart-ache and the thousand natural shocks That flesh is heir to, 'tis a consummation Devoutly to be wish'd. To die, to sleep; To sleep: perchance to dream: ay, there's the rub; For in that sleep of death what dreams may come When we have shuffled off this mortal coil, Must give us pause: there's the respect That makes calamity of so long life; For who would bear the whips and scorns of time, The oppressor's wrong, the proud man's contumely, The pangs of despised love, the law's delay, The insolence of office and the spurns That patient merit of the unworthy takes, When he himself might his quietus make With a bare bodkin? who would fardels bear, To grunt and sweat under a weary life, But that the dread of something after death, The undiscover'd country from whose bourn No traveller returns, puzzles the will And makes us rather bear those ills we have Than fly to others that we know not of? Thus conscience does make cowards of us all; And thus the native hue of resolution Is sicklied o'er with the pale cast of thought, And enterprises of great pith and moment With this regard their currents turn awry, And lose the name of action. — Soft you now! The fair Ophelia! Nymph, in thy orisons Be all my sins remember'd.

Быть иль не быть, – вопрос весь в том: Что благороднее. Переносить ли Нам стрелы и удары злополучья – Или восстать против пучины бедствий И с ними, в час борьбы, покончить разом. Ведь умереть – уснуть, никак не больше; Уснуть в сознании, что настал конец Стенаньям сердца,сотням тысяч зол, Наследованных телом. Как, в душе, Не пожелать такого окончанья? Да. Умереть – уснуть. Но ведь уснуть, Быть может, грезить. Вот, и вечно то же Тут затрудненье: в этой смертной спячке, Как с нас спадет ярмо земных сует, Какого рода сны нам сниться могут. Вот отчего мы медлим, вот причина, Что наши бедствия столь долговечны. И кто бы согласился здесь терпеть Насилье грубое, издевки века, Неправды деспотов, презренье гордых, Тоску отвергнутой любви, законов Бездействие, судов самоуправство И скромного достоинства награду – Ляганьеподлецов, когда возможно Купить себе покой одним ударом. И кто бы захотел здесь ношу жизни, Потея и кряхтя, таскать по свету, Когда б не страх чего-то после смерти, Страх стороны неведомой, откуда Из странников никто не возвращался, Не связывал нам волю, заставляя Охотнее страдать от злоключений Уже известных нам, чем устремляться Навстречу тем, которых мы не знаем. Так совесть превращает нас в трусишек, Решимости естественный румянец, При бледноликом размышленье, блекнет; Стремления высокого значенья, При встрече с ним, сбиваются с дороги, И мысли не становятся делами, – А, это вы, Офелия. О нимфа. Воспомяни грехи мои в молитвах.

По началу, перевод Маклакова представился нам примечательным лишь на одном основании – мы предположили, что он, как и перевод князя Романова Константина Константиновича, занимает наиболее приближенную к золотой середине точку между лексической идентичностью и идейной подоплёкой. На первых порах монолога переводчик в известной мере позволяет себе отклоняться от точных эквивалентов ради складного и лаконичного перевода: например, обобщённое «переносить» в качестве аналога для «suffer» и «пучина бедствий» взамен «seaoftroubles». «Стенаньясердца» и «сотнитысячзол» взамен «The heart-ache» и «the thousand natural shocks». Таким образом Маклаков обеспечил так называемую «универсальность», «общедоступность» перевода, решив не нагружать читателя громоздкими однозначными и двузначными конструкциями.

Однако в последствии он удивительным образом избегает излишней сухости перевода, которая вполне могла бы быть вызвана такой «обобщённостью», и даже более того, переводчик придаёт ему особый лоск – достаточно взглянуть на единицу «ярмо земных сует», подобранную взамен «mortalcoil» или «вот отчего мы медлим» вместо, казалось бы, недвусмысленного «mustgiveuspause». За этим, начиная с «И кто бы согласился здесь терпеть», и заканчивая «Купить себе покой одним ударом», следует ряд смысловых зарисовок, походящий на монолит – Маклаков объединил цепочку общей канвой, очевидно, выбрав правильное решение перевести указанный блок целиком, а не поединично.

Также имеет смысл отметить несколько стилистически сниженных единиц: переводчик настаивает на том, что «ношу жизни» «трусишки» по земле даже не влачат, а «таскают» не иначе как «потея и кряхтя», вероятно пожелав подчеркнуть низменность и неказистость мирского бытия.

В конце монолога, начиная с «Решимости естественный румянец» следует ряд мастерски украшенных переводчиком оборотов, которые очень гармонично дополняют оригинальный посыл.

Подытоживая, можно представить когнитивную модель переведённого монолога в виде перевёрнутого конуса с соответствующей смысловой концентрацией, в вершину которого постепенно скатывается читатель, увлекаясь витиеватостью и в то же время удивительной складностью перевода.

Перевод Маклакова можно заслуженно считать произведением искусства.

Источник: https://cyberpedia.su/16xc41d.html