Анализ романа «гаргантюа и пантагрюэль»

«Гаргантюа и Пантагрюэль»: анализ романа Рабле

Колоссальная, удивительная даже для эпохи универсальных гениев, какою было Возрождение, эрудиция Рабле проступает в каждой детали его сочинения.

Нет ни одного персонажа, ни одного эпизода в романе, который не восходил бы (хотя отнюдь не сводился) к прецеденту, прообразу, источнику, не вызывал бы целую цепочку культурных ассоциаций.

Ассоциативно-хаотический принцип воспроизведения предметов и явлений мира царит и в деталях — например, в знаменитых раблезианских каталогах (перечислении многочисленных игр Гаргантюа, подтирок и т.п.), и в общей структуре сюжета с его непредсказуемо прихотливым, «лабиринтным» развитием и насыщенностью диалогами. 

По существу три последние книги романа повествуют не просто о путешествии пантагрюэлистов к оракулу Большой Бутылки, но о поисках истины, рожденных попыткой разрешить диалог-спор Пантагрюэля и Панурга — «человека всежаждущего», гуманиста, но одновременно пьяницы, носящего имя фольклорного черта, и «человека всё-могущего», умельца, но и ловкача, ведущего свою родословную от древнего мифологического образа плуга (трикстера). Таким образом диалог выступает в произведении не только как композиционный прием, но как общий принцип художественного мышления автора: он как будто задает себе и миру бесконечно будоражащие вопросы, не получая, точнее, не давая окончательно исчерпывающих ответов, но демонстрируя многообразие истины и многоцветие жизни. Потому-то «никто, лучше Рабле, не воплотил дух Ренессанса — эпохи, жадной до интеллектуальных поисков, времени художественного расцвета, открытий во всех областях» (Ж. Фревиль).

Пародируя ярмарочного зазывалу и обращаясь к «достославным пьяницам» и «досточтимым венерикам», автор тут же предостерегает читателей от «слишком скороспелого вывода, будто в этих книгах речь идет только о нелепостях, дурачествах и разных уморительных небывальщинах».

Заявив о том, что в его сочинении царит «совсем особый дух и некое, доступное лишь избранным, учение, которое откроет вам величайшие таинства и страшные тайны, касающиеся нашей религии, равно как политики и домоводства», автор сразу же открещивается от попытки аллегорического прочтения романа.

Тем самым Рабле на свой лад мистифицирует читателей — столь же разъясняет свои намерения, сколь и задает загадки: недаром история интерпретаций «Гаргантюа и Пантагрюэля» представляет собой причудливый ряд самых контрастных суждений. Специалисты ни в чем не сходятся в определении ни религиозных взглядов (атеист и вольнодумец — А. Лефран, ортодоксальный христианин — Л.

Февр, сторонник реформаторов — П. Лакруа), ни политической позиции (пламенный сторонник короля — Р. Маришаль, протомарксист—А.

Лефевр), ни авторского отношения к гуманистическим идеям и образам, в том числе существующим в его собственном романе (так, Телемское аббатство рассматривают то как программный эпизод желанной демократической утопии, то как пародию на такую утопию, то как в целом несвойственный Рабле придворно-гуманистический утопический образ), ни жанровой принадлежности «Гаргантюа и Пантагрюэля» (книгу определяют как роман, мениппею, хронику, сатирическое обозрение, философский памфлет, комическую эпопею и т.д.), ни роли и функции основных персонажей.<\p>

Объединяет их, пожалуй, лишь одно: обязательное дискуссионное сопряжение своего прочтения романа с бахтинской концепцией карнавальной природы раблезианского смеха. Мысль М.М. Бахтина о противостоянии поэтики романа Рабле официальной, серьезной литературе и культуре эпохи довольно часто истолковывается как недооценка ученым причастности писателя к высокой книжной гуманистической традиции, между тем как речь идет об определении индивидуального, неповторимого места Рабле в этой традиции — одновременно внутри и вне ее, над ней, в каком-то смысле даже напротив нее. Именно такое понимание объясняет парадоксальное сочетание программности и пародийности знаменитых эпизодов гуманистического обучения Гаргантюа, наставления Пантагрюэля его отцом, Телемского аббатства и многих других. Чрезвычайно важным в этом аспекте представляется замечание Бахтина по поводу отношения Рабле к одному из важнейших течений гуманистической философии его времени: «Рабле отлично понимал новизну того типа серьезности и возвышенности, который внесли в литературу и философию платоники его эпохи Однако он и ее не считал способной пройти через горнило смеха, не сгорев в нем до конца».<\p>

Распространенное в современных исследованиях полемическое отношение к основным идеям М.М. Бахтина — о стихии народного карнавала, воплощенной в «Гаргантюа и Пантагрюэле», об амбивалентности (то есть равноправии двух полюсов смерти/рождения, старения/обновления, развенчания/прославления и т.д.) раблезианского смеха, о космической, «становящейся», выходящей за свои пределы телесности его образов и специфике гротескного реализма — не отменяет того факта, что фундаментальный труд ученого впервые приблизил читателей к действительно глубокому пониманию этого столь же загадочного, сколь уникального произведения, к выяснению природы его художественного новаторства. Именно в осознании амбивалентности и универсальности смеха Рабле коренится понимание особого значения его книги: ведь «какие-то очень существенные стороны мира доступны только смеху» (М.М. Бахтин). Смех Рабле гуманистичен, по-настоящему радостен. Это особое мироощущение, выраженное в изобретенном писателем термине «пантагрюэлизм», Рабле определяет в прологе к «Четвертой книге» как «глубокую и несокрушимую жизнерадостность, перед которой все преходящее бессильно».

Источник: Энциклопедия литературных произведений / Под ред. С.В. Стахорского. – М.: ВАГРИУС, 1998

Источник: https://classlit.ru/publ/zarubezhnaja_literatura/drugie_avtori/gargantjua_i_pantagrjuehl_analiz_romana_rable/62-1-0-1242

О чем произведение «гаргантюа и пантагрюэль»

Главным объектом для острой сатиры Рабле в данном произведении предстает церковь, монашество и духовенство. Создатель «Гаргантюа и Пантагрюэля» в юности был монахом, но жизнь в монашеской кельи не пришлась ему по душе, и благодаря помощи своего наставника Жоффруа д’Этиссака ему удалось без каких-либо последствий покинуть монастырь.

Характерной особенностью романа является обилие крайне подробных и в то же время комичных перечислений блюд трапез, книг, наук, законов, денежных сумм, животных, смешных имён воинов и тому подобного.

В своем романе Рабле высмеивает присущие многим людям пороки и современные сатирику государство и церковь.

Различным притязаниям церкви, лени и невежеству монахов достается больше всего.

Автор довольно ярко и красочно показывает грехи и пороки церковников, которые осуждались общественностью во времена Реформации – непомерная жадность, праведное лицемерие, прикрывающее развращённость церковных служителей и политические амбиции высшего духовенства.

<\p>

Некоторые отрывки из Библии также были удостоены насмешек. Например, момент воскрешением Эпистемона Панургом, пародирует известную библейскую легенду о воскрешении Лазаря Иисусом Христом, а повествование о великане Хуртали высмеивает сказание о Ноевом ковчеге.

В своём произведении Рабле не только пытается бороться со «старым миром» с помощью юмора и острой сатиры, но и описывает новый мир, таким, каким он его видит. Идеалы свободной самодостаточности человека противопоставлены в романе бесправию средневековья.

Новый, свободный мир, автор описывает в главах, повествующих о Телемском аббатстве, в котором царит гармония свободы, и отсутствуют какие-либо предрассудки и принуждение. Девиз и единственный принцип устава Телемского аббатства гласит: «Делай что хочешь».

В части романа посвященной аббатству и воспитанию Гаргантюа Понократом писателем окончательно сформированы и воплощены на бумаге основные принципы гуманизма.

«Гаргантюа и Пантагрюэль» неразрывно связан с народной культурой Франции позднего Средневековья и Возрождения. Из неё Рабле позаимствовал и своих главных героев, и некоторые литературные формы. Роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» написанный на сломе культурных парадигм средневековья и ренессанса, безусловно, является литературным памятником эпохи Возрождения.

Источники:

• Франсуа Рабле Гаргантюа и Пантагрюэль

Источник: https://www.kakprosto.ru/kak-833006-o-chem-proizvedenie-gargantyua-i-pantagryuel

Франсуа Рабле. Критика. Анализ романа Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Земляницына Б.В.

«…B книге моей вы обнаружите совсем особый дух и некое, доступное лишь избранным учение, которое откроет вам величайшие таинства и страшные тайны, касающиеся нашей религии, равно как политики и домоводства».

Ф. Рабле

Роман Ф. Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» является выдающимся произведением Ренессанса. На протяжении многих лет ученые неоднократно обращались к творению писателя-гуманиста, выходили исследования по истории корабельного дела, писали о проблеме воспитания, о состоянии медицины в эпоху Возрождения, о взглядах Рабле на архитектуру и живопись.

Попытаемся и мы, рассматривая функционирование декоративно-прикладного искусства в эпоху Ренессанса, обратиться к роману «Гаргантюа и Пантагрюэль». Почему именно этот роман? Потому что Ф. Рабле наиболее полно осветил быт простого горожанина, тогда как большинство гуманистов отдавало предпочтение показу светской жизни аристократии.

Декоративно-прикладное искусство еще не отделилось от ремесла, но его произведения стали неотъемлемым атрибутом светской жизни. Наличие у индивида той или иной вещи, а чаще богатство костюма определяло его место на иерархической лестнице.

Кроме того даже неискушенный читатель обратит внимание на большое количество экфрасисов (описаний произведений искусства) в тексте романа. Мир вещей в контексте смеховой народной традиции, а также значение экфрасисов и будет предметом нашего исследования.

В произведении Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль» предметно-бытовая среда рассматривается с двух позиций. Первая – это народно-площадная культура (1, 2, 3 книги романа). Показ пиршеских образов, обилие еды, посуды, одежды создает атмосферу излишества, избыточности, чрезмерности.

Например, эпизод из описания костюма «маленького» Гаргантюа: «на камзол пошло 1800 локтей синего бархата, очень яркого с вышитыми вокруг прелестными виноградными лозами, а посередине с кружками из серебряной канители, перепутанными золотыми кольцами со множеством жемчуга. Этим хотели отметить, что в свое время он будет хорошим пьяницей».

Перегруженность в украшениях – одна из отличительных черт декоративно-прикладного искусства Возрождения. Изобилие декора мы встречаем в архитектуре, в витражной живописи. Часто гармоничная и тонкая орнаментация подменяется громоздкими рельефными композициями. Культ роскоши привел к повсеместному распространению ювелирного дела.

В моду вошла золотая посуда, которая украшалась драгоценными камнями и цветными эмалями. Немецкие ювелиры создают оригинальный тип кубков для вина с красивым чеканным узором и рельефным Изображением воина или мифологического героя. Французский двор щеголял нарядами, эскизы вышивок к которым по заказу Франциска I делал Рафаэль.

Впоследствии Генрих II был вынужден издать указ, направленный против роскоши, который, впрочем, не возымел действия. Мода заняла одно из первостепенных мест в повседневности индивида.

Вопросы двойственного характера моды нашли отражение в трудах просветителей: с одной стороны мода вносила гармонию, красоту в бытовую среду индивида, с другой — овладевала всеми его помыслами, манипулировала человеком.

В своем сочинении Рабле не только высмеивает наряды, которые были сшиты по тогдашней моде, его смех носит откровенно инвективный характер. Особенно ярко это прослеживается в сценах с Панургом: «…у него был карман, набитый мелко натертым молочаем, в этот же карман он клал прекрасной работы носовой платок…

Находясь в дамском обществе, он заводил речь о белье… А затем вытаскивал свой носовой платок и говорил: – Посмотрите, вот это так работа! Это шитье Фунтиньяна или Фонтараби! — И встряхнув его у самого носа дамы, заставил ее чихать без отдыха часа четыре. А он в это время… как жеребец, а прочие дамы со смехом говорили ему: — Что с вами, Панург? Ну и звуки!

– А это я контрапунктом вторю музыке носа этой дамы, — отвечал он».

Платок служил приманкой для модниц, а затем следовало наказание. С этим же героем связан еще один интересный эпизод. Панург затеял судовой процесс против дам: «…

Автор не просто высмеивает громоздкость и пышность нарядов, он не пишет о том, что это неудобно или некрасиво. Рабле, сообщая наряду функцию обольщения, кокетства, показывает его неуместность и нелепость как орудия соблазна.

Идеалом для Ф. Рабле служат одежды монахов и монахинь Телемской обители. Писатель дает подробнейшее описание всех деталей туалета женщин и мужчин.

Вот лишь небольшой отрывок: «Башмаки, бальные ботинки и туфли — яркого лилового или красного бархата; сверх рубашки надевали корсет из шелкового камлота, поверх которого надевали кринолин из белой, красной, серой или каштанового цвета тафты, сверху — юбку из серебряной, с золотыми прошивками, тафты в рубчиках, или, по желанию и в соответствии с погодой, из атласа, из шелка, дама или оранжевого, коричневого, зеленого, пепельного, синего, желтого, светло-желтого, красного, кирпичного, белого бархата, из парчи золотой и серебряной, с канителью и вышивкой, соответственно праздникам…». Далее автор, характеризуя головные уборы, подчеркивает, что в основном «все строго следовали французской моде, ибо она солиднее других и целомудреннее». Для Рабле хороший вкус в одежде, утонченная обстановка неразрывно связаны с этикетом, с хорошими манерами. Вульгарно одетый человек смешон, и поведение его вызывает смех. В Телемском аббатстве «и мужчины и дамы так симпатизировали друг другу, что те и другие ежедневно одевались одинаково». Таким образом костюм помимо своей утилитарной нагрузки (костюм — как одежда), активно участвует в межличностном общении индивидов (костюм — как знак).

Обилие наименований блюд, одежды, кухонной утвари тесно связано с политическими процессами, происходящими в XV-XVI вв. во Франции. Возрождение, начавшись в Италии, стремительно распространяется на другие страны. В искусстве, в быту это проявлялось в подражании итальянскому стилю. Как правило, многие предметы, изделия декоративно-прикладного искусства попросту заимствовались.

Включаясь в функционирование они существенно преобразовывали традиционную готическую обстановку. Старые вещи получали новый статус. Эта процессы тоже отражены в романе, Рабле превращает вещь в подтирку, перекладывая на предмет не свойственные ему функции… «Однажды я подтерся бархатным кашне одной дамы и нашел это неплохим, потому что мягкость шелка доставила очень большое наслаждение.

Другой раз шапочкой — то же самое. Третий раз — шейным платком; затем — атласными наушниками; но чертова куча золотых шариков ободрала мне весь зад», затем в перечислении следует мартовская кошка, шляпа пажа и т.д. Таким образом автор помогает читателю по-иному воспринимать форму предмета, материал, его размер.

Разрушая стереотип, соотнося вещь с материально-телесным низом, Рабле заставляет читателя ценить изделие прежде всего за его качество: мягкость шелка, атлас наушников. В зависимости от новой функции происходит дифференциация шляп: гладкие, шерстистые, ворсисто-бархатные, шелковистые, атласные (более подробно этот эпизод разбирается у М.М. Бахтина).

«Это одна из страниц той великой инвентаризационной описи мира, которую производит Рабле на конец старой и начало новой эпохи мировой историй».

Друзья сразу попадают на ярмарку, где продаются картины, гобелены, а также все, что «интересно своим взором и зрелищностью. Правит островом король Филофан (в переводе — любитель являть себя чужим взорам), вместе с братом своим Филотеамоном (любитель посмотреть, жадный до зрелищ). Каждый из путешественников сделал покупку по своему вкусу.

Пантагрюэль купил трех единорогов и таранда, а также серию шпалер (78 штук), изображающих жизнь и деяния Ахиллеса, юность его, описанная Папинием, затем — деяния и ратные подвиги, прославленные Гомером; смерть и погребение, описанные Овидием и Квинтой-калабрийцем. Наконец изображалось появление его тени и жертвоприношение Поликсены, согласно описанию Еврипида».

Шпалеры в XVI веке во Франции — одно из самых распространенных украшений дворцов и замков. Действительно Франциск I всячески покровительствовал мастерам, изготовляющим шпалеры, при Фонтенбло была создана шпалерная мастерская. В конце 1690-х годов Фонтенбло перестраивается.

Фрески изображают сцены из греко-римской мифологии, причем тема флоры и фауны оттеснена на второй план, центральное место в произведениях занимает человек. Между фресками Фонтенбло и шпалерами Рабле много общего.

Литература и искусство того времени часто обращались к аллегорической форме, Ронсар в «Гимне осени» советует «уметь завуалировать суть вещей под сказочным покровом, который их окутывает». А Рабле отмечает, что «суть сладостных книг спрятана, подобно мозгу в кости» и приглашает разгрызть кость, чтобы «добраться до сути пифагорейских символов».

Непосредственно в составлении программы фресок писатель не участвовал, но общность замыслов настолько красноречива, что роман «можно назвать комментарием к фрескам, подобно тому, как фрески Фонтенбло помогали понять замысел и стиль созданной Рабле необычной эпопеи». Не случайно фреска «Воспитание героя кентавром Хироном» имеет свой аналог в романе.

Сам же остров Мадамоти является аллегорией чистого, правдивого искусства.

Заезжают телемиты и на остров г-на Гастэра, первого в мире мастера искусств, который «делает добро миру тем, что изобретает для него все искусства, ремесла, всякие приборы, машины, приспособления… И все ради желудка».

С первых строк характеристики правителя острова ясно, что его страна — страна лживого искусства. Но Рабле усиливает акцент, вводя в повествование описание одежд обитателей острова. «Обычно они ходили в масках, наряженные и в таких странных одеяниях, что просто диво».

Далее автор остроумно сравнивает изобретательность природы при сотворении раковин и цветов с изобретательностью в одежде придворных г-на Гастэра, и то и другое «приводит в удивление».

Как видно из текста, костюмы островитян описаны очень бегло, но наличие маски (аллегория лжи) и саркастический тон подтверждают нашу догадку. Остров г-на Гастэра — аллегория искусства, служащего низменным целям, обману и надувательству.

Затем на своем пути среди множества островов герои посещают остров Фриз, на котором расположена Атласная страна, «где ни деревья, ни трава никогда не теряли ни листвы, ни цветов,.. ибо были они из дамасской ткани и дамасского бархата».

Правил страной уродливый, слепой, со множеством ушей старикашка — Наслышка. Обо всех вещах он судил бгратный ковер с изображением листьев мяты (здесь присутствует игра слов: menthe по-французски мята», mentir – «лгать»).

Пенявшая этот «лживый ковер» возле Наслышки автор дает ключ к правильному прочтению данной аллегории. Мнимое великолепие не ввело в заблуждение героев: «Я долго здесь насыщал свое зрение, но от этого отнюдь не чувствую себя сытым: желудок мой прямо бесится от голода».

Самое большое количество экфрасисов у Рабле посвящено храму Божественной Бутылки. Повествование начинается с подробнейшего описания дверей: «Обе половины дверей были медные, в роде коринфских, массивные, с маленькими выпуклыми виньетками, изящно эмалированные в согласии с требованиями скульптуры…».

Как видно из описания, двери у Рабле выполнены в лучших традициях ренессансного искусства. Пол в храме был вымощен удивительным узором (орнаментом) из камней. В эпоху Возрождения очень ценили драгоценные и полудрагоценные камни, но для Рабле они прежде всего – символ богатства недр Земли, напоминание о природе, как первоисточнике красоты.

«Под портиком рисунок пола был сделан из маленьких камешков, каждый натурального цвета, служивших для изображения фигур эмблемы: как будто на вышеназванный пол высыпали в беспорядке охапку виноградных лоз…, и эта замечательная листва была повсюду». Изображение было настолько достоверным, что Пантагрюэль и его спутники «…

из страха повредил, себе нош, шагали большими шагами». Наконец пантагрюэлисты увидели мозаику, изображающую йоту Бахуса с индийцами, покрывающую все своды и стены подземного храма. Рабле посвящает этому экфрасису две главы.

Вакхические сцены были распространенной темой декоративной живописи Ренессанса, но мозаика Рабле иная – «его мозаика есть аллегория победы разума над инстинктами, цивилизации нал варварством, человеческого над звериным, духовного над телесным». В следующих двух дается подробнейшее описание «чудесной лампы, освещающей храм» и фантастического фонтана.

Рабле значительно расширяет функциональное поле предмета изобразительного искусства.

Если раньше вещь отображала процессы модификации предметной среды, то в последних двух книгах автор вводит в текст изображения предметов с целью правильной трактовки аллегорий, а также посредством экфрасисов знакомит читателя с собственной концепцией нового ренессансного искусства.

Изображение предметно-вещной среды в романе не только помогает писателю лучше раскрыть характеры своих героев, но и передать атмосферу, парящую во Франции в XVI веке. Даже незначительная бытовая подробность, поданная Рабле в контексте смеховой народно-праздничной культуры, может многое рассказал, о нравах, о вкусах, об обычаях того времени, точнее передать дух эпохи. Негативные проявления в повседневности высмеяны писателем со свойственным ему сарказмом. Подвергая резкой критике отрицательные моменты в искусстве (остров г-на Тостера, остров Фриз), автор излагает свои взгляды, достойно представленные в экфрасисах.

Искусство, как оно трактуется Рабле, «Не просто реалистическая достоверность среды, в которой действуют его герои, – она внутренне связана с их характерами и поведением, с их мировоззрением и переживаниями; она воплощаете себе тот круг идей, который утверждает Рабле.

Как герои Рабле, путешествуя от острова к острову, открывая новые страны, знакомясь с их жителями, разочаровываясь, огорчаясь, но – самое главное – жизнеутверждающе смеясь, находят ответы на свои вопросы в храме Божественной Бутылки, так и французские гуманисты, переосмысливая опыт античности, изучая опыт ренессансного искусства, создают свою собственную художественно-эстетическую программу. Впоследствии, во времена абсолютизма, это помогло Франции стать одним из главных художественных центров Западней Европы.

Л-ра: Философские перипетии. – Харьков, 1999. – С. 130-133.

Биография

Произведения

Критика

Ключевые слова: Франсуа Рабле, François Rabelais, Гаргантюа и Пантагрюэль, экфрасисы, Ренессанс, эпоха Возрождения, критика на творчество Франсуа Рабле, критика на произведения Франсуа Рабле, скачать критику, скачать бесплатно, французская литература 16 в<\p>

Источник: https://md-eksperiment.org/post/20180905-velikaya-inventarizaciya-mira-veshej

Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Франсуа Рабле (1494—1553): родившись в окрестностях Шинона в семье зажиточного землевладельца и адвоката, в молодые годы Рабле поступает в монастырь, где вместе с богословскими трактатами изучает древних писателей и юридические трактаты; но позже покидает монастырь и в 1532 г.

получает должность врача лионского госпиталя; позже, оказавшись в свите кардинала Жана дю Белле, совершает две поездки в Рим; затем Рабле два года состоит на службе у Франциска I, практикует в качестве врача и служит в королевской канцелярии; затем снова отправляется в Рим и по возвращении получает два прихода, в которых, однако, священником не работает; в 1553 г. Рабле умирает в Париже.

Рабле на протяжении жизни выпустил и свои комментарии к изданиям античных работ по медицине и старых юридических трактатов, сочинений по археологии и проч.; и глубокие познания Рабле во множестве наук и искусств чётко проявляются в труде, прославившем французского доктора — 5 книгах, повествующих о приключениях великанов Гаргантюа и Пантагрюэля, а также их соратников и врагов.

Рабле выпускает в качестве ее приложения книгу “Страшные и ужасающие деяния и подвиги преславного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого великана Гаргантюа”, подписанную псевдонимом «Алькофрибас Назье» (анаграмма, полученная из перестановки букв имени Ф.

Рабле), которая становится позже сюжетно второй книгой всего романа; в этой книге Рабле придерживается народной схемы романа: детство героя, юношеские странствия и подвиги и т.д.; наряду с Пантагрюэлем выдвигается другой герой эпопеи – Панург. В 1534 г.

Рабле под прежним псевдонимом публикует начало истории, которая должна была заменить народную книгу, под заглавием “Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля”. Из народной книги у Рабле остаётся немногое: исполинские размеры героя и его окружения, поездка на гигантской кобыле, похищение колоколов собора Нотр-Дам. Третья книга выходит уже под именем самого Рабле в 1546 г., и уже к 1547 г. все три книги оказываются осуждены богословским факультетом Сорбонны.

вновь под собственным именем Рабле; книга, будучи сдержанной из опасений преследования, расширяется Рабле, оказавшимся под покровительством кардинала дю Белле, в 1452 году и издаётся в Париже.

Через 9 лет после смерти Рабле издаётся книга, озаглавленная “Звонкий остров”, являющая собой, видимо, черновой набросок Рабле; а в 1564-ом году выходит снова под именем Франсуа Рабле полная пятая книга, видимо, дописанная и доработанная друзьями или учениками Рабле.

Основами для романа Рабле послужило множество произведений: это и народная книга о Гаргантюа, и гротескно-сатирическая поэзия Италии, и Лукиан, и стихи Вийона, с которыми был близко знаком автор, и рыцарские романы (в духе пародии на поздние обработки рыцарских романов выдержаны финальные главы второй книги, описывающие борьбу Пантагрюэля с полчищами короля Анарха, именно в этих эпизодах пародийный характер приобретает излюбленный прием раблезианского комизма: гиперболизация чисел (например, численность войска Анарха), типичных для средневековой фантастики; такой же пародией на рыцарские романы является, скажем, и эпизод с оживлением целительным бальзамом погибшего в бою Эпистемона (вспомним, что и Дон Кихот будет твердо держать в памяти рецепт одного из таких бальзамов); показательно, что в рассказе Эпистемона о «том свете» фигурируют многие герои романов артуровского цикла), и примеры университетского латинского псевдокрасноречия (вспоминается эпизод, где представитель Сорбонны просит вернуть колокола Гаргантюа), и фольклор, фабльо, а также мистерия о том, как Прозерпина представляет Люциферу 4 дьяволят, одного из которых, вызывающего жажду, зовут Пантагрюэлем. Постоянно проявляются и знания, почерпнутые Рабле из античных авторов — Франсуа постоянно цитирует их и делает отсылки к древним книгам.

Основана на таких особенностях создания романа и его непростая композиция и сюжет: первая и вторая книг являют собой пародию на житие, рыцарские романы и множество других литературных жанров, представляя в себе воплощение оптимизма и «пантагрюэлизма» — умения беспечно веселиться и радоваться, народный же юмор, буффонизация и карнавализация лежат создают светлый настрой в первых двух книгах романа. По сюжету же первая книга представляет собой описании жизни и деяний, а также военных подвигов Гаргантюа, побеждающего алчного монарха Пикрохола. напавшего на его страну; вторая книга аналогична первой, она рассказывает о рождении, взрослении и обучении, странствиях и подвигах Пантагрюэля и его друзей, а потом то, как Пантагрюэль сотоварищи защищает отечество от нападения короля Анарха. Третья книга посвящена тому, что Панург вместе со своими друзьями обращаются к различным судьям, следователям, ворожеям, прорицателям, умирающим поэтам, наконец, к юродивому, чтобы получить ответ, жениться ли Панургу, опасающемуся «рогов», или нет. Каждый из говорящих не разрешает сомнений Панурга, и только юродивый отсылает его к Оракулу Божественной Бутылки за ответом, в путешествие к которому и проходит четвёртая и пятая книги романа: нагрузив корабли чудесной травой пантагрюэлионом (коноплёй), Пантагрюэль, Панург, брат Жан и их соратники отправляются к Божественной Бакбук. На пути они попадают на различные острова — остров Звенящий, остров Колбас, остров Постника и проч., каждый из которых изображает или монахов, или судей, или постящихся христиан и другие группы людей сатирически, гротескно искажая их. К концу путешествия компания приплывает на остров Бакбук, где в чудесном подземельи священная Бутылка издаёт звон «Тринк», который толкуется как «Пей» — призыв и пить вино, развлекаясь, но и призыв пить знания, и совет «пить свою жизнь», принимать судьбу такой, какой её подают. Таков сюжет последних двух книг, который можно трактовать как поиски истины.

Первая книга имеет три основных тематических центра:

1) воспитание Гаргантюа, в котором противопоставляется средневековое образование и ренессансное, зубрёжке под предводительством магистра Тубала Олоферна, приведшая к тому, что спустя много лет Гаргантюа мог прочесть задом наперёд азбуку, однако едва заслышав изысканную речь приглашённого в гости пажа, Гаргантюа не может противостоять ему и рыдает, противопоставляется вдумчивое круглосуточное образование под предводительством Понократа, основанное на жёстком режиме дня, который позволяет развиваться как физическим, так и умственным способностям Гаргантюа; притом каждый изучаемый предмет разъясняется и разбирается Понократом со своим учеником. Однако Рабле в традициях карнавальной культуры, проявляющейся в его романе буквально повсюду, смеётся и над этой, дорогой ему самому и гуманистам вообще, системой воспитания, гиперболизируя её так. что даже в отхожем месте рядом с Гаргантюа стоит преподаватель и разъясняет ему непонятные места из прочтённых прежде книг.

2) образ идеального правителя, которого воплощает в себе вся династия великанов — Грангузье, Гаргантюа и Пантагрюэль, которые противопоставляются таким правителям, как Пикрохол; великаны являют собой идеальных просвещенных правителей-абсолютистов, которые, однако, не притесняют свой народ и вообще не вмешиваются в дела своих подчинённых, но отважно защищают его от грабительств вражеской армии. «Мужлан» и «пьянчужка», по выражению полководцев Пикрохола, Грангузье до последнего пытается разрешить возникший конфликт мирным путём, Пикрохол же, ненасытный касательно власти, проявляет жёсткую агрессию, не желая мириться, разоряя страну Грангузье и планируя вслед за богатствами великана-правителя и его троном захватить чуть ли не весь мир. Однако и армия Пикрохола. и сам он терпят сокрушительнейшие поражения в бою от Гаргантюа и его товарищей;, Грангузье же проявляет высоты милости, не требуя выкупа от побеждённых, в результате чего те добровольно начинают в благодарность присылать великану с каждым годом всё больше и больше богатств.

Кроме того, уже третья книга начинается с того, что рассказывается о том, как Пантагрюэль абсолютно мирным путём колонизует новые завоёванные земли и добивается любви и почтения от новоприобретённых подданных своим разумным и милостивым правлением.

вход в Телемскую обитель закрыт), проводя время в своё удовольствие, следуя лишь одному правилу, написанному в уставе обители: «Делай что хочешь.

Устав Телемской обители — это последовательная и веселая, красочная и ироническая антитеза обычного монастырского устава: в этот монастырь «будут принимать таких мужчин и женщин, которые отличаются красотою, статностью и обходительностью», в нем «надлежит ввести правило, воспрещающее женщинам избегать мужского общества, а мужчинам — общества женского», все поступившие в монастырь вольны покинуть его, когда захотят; и наконец, в уставе Телемской обители признается, «что каждый вправе сочетаться законным браком, быть богатым и пользоваться полной свободой» (гл. LII). Полная свобода в своих действиях, если они не затрагивали чужих интересов, и стала основным принципом жизни телемитов. В этом естественном, с точки зрения Рабле, состоянии человек будет добр, он не будет знать зла, «ибо людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительной силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела и отвлекают от порока, и сила эта зовется у них честью. Но когда тех же самых людей давит и гнетет подлое насилие и принуждение, они обращают благородный свой пыл, с которым они добровольно устремились к добродетели, на то, чтобы сбросить с себя и свергнуть ярмо рабства.

Это общество будущего, однако, не имея правления, не подвержено анархии, так как по некой негласной договорённости в этом обществе сами формируются обычаи и порядки обители, которым телемиты следуют.

Важной темой же второй книги является письмо от Гаргантюа к Пантагрюэлю, в котором проявляется соотношение ренессансной культуры и средневековой, когда Гаргантюа жалуется, что во время его молодости мир был тёмен, науки не блистали ещё своим светом, Пантагрюэль же имеет замечательную возможность обучаться нужнейшим наукам и читать древних авторов, которые являли собой проблески истины. Так Рабле выражает его видение разницы между культурами двух эпох.

На протяжении пяти книг романа проявляются и развиваются и основные персонажи, представляющие. видимо, варианты развития человека:

Источник: https://megaobuchalka.ru/1/17196.html

Проблематика романа Рабле Гаргантюа и Пантагрюэль

Проблематика романа Рабле Гаргантюа и Пантагрюэль

а) соотношение мифологического и реалистического;

б) гуманистический идеал человека и народный идеал;

в) гуманистический идеал устройства общества;

г) значение двусторонней оппозиции:

естественное – сверхъестественное;

естественное – противоестественное.

Проблемы воспитания в романе Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Его педагогические идеи, близкие к Эразму Роттердамскому ярче всего выражен в картине воспитания Гаргантюа. У него два учителя. Первый педант Тубал Олоферн знает только зубрежку. Гаргантюа за 5 лет и 3 месяца зазубривает азбуку. Так же усваивались и другие книги. Но отец заметил, что пользы нет, мальчик только глупеет. Второй учитель Понократ (власть труда).

Осмысленное усвоение знаний, интересное занятие, связь с практической жизнью. Прогулки – звезды, солнце, обед – злаки и животные, арифметика – карты, чередуя занятие и отдых, изучают ремесла, игру на музык инструментах, физич упражнения. Гаргантюа становится добрым и разумным. Воспитанный человек тянется к добру.

Этот последний позаботился о том, чтобы мальчик не столько заучивал, сколько осмысленно усваивал знания, чтобы ученье было для него не обузой, а интересным и приятным умственным развлечением, чтобы знания были тесно связаны с практической жизнью.

Чередуя занятие с отдыхом, Понократ знакомил Гаргантюа с ремеслами, обучал его игре на разных инструментах, уделяя должное внимание физическим упражнениям —верховой езде, плаванию, фехтованию.Воспитанный таким образом, Гаргантюа становится добрым и разумным правителем.

Он заботится о благе своих подданных, поощряет книгопечатание, приветствует изучение древности. Гаргантюа сам заявляет: «Государства будут счастливы тогда, когда короли будут философами или философы королями».

Пустословие и шарлатанство схоластиков осмеиваются у Рабле во всех формах и аспектах — в смехотворной речи магистра Ианотуса де Брагмардо, умоляющего Гаргантюа вернуть похищенные им колокола, в описании философского диспута, который вел Панург с приезжим англичанином, объясняясь исключительно жестами, в изображении царства Квинтэссенции и т. п.

Мотивы всех поступков, все человеческие движения изображаются им прежде всего как физиологические рефлексы.

Это восстание (в элементарных его проявлениях еще грубое, «непросвещенное») так долго угнетаемой плоти сочувственно закрепляется Рабле в образе брата Жана. Ключ ко всякой науке и ко всякой морали для Рабле — возвращение к природе.

Все, что является отклонением от нее, плохо (см. знаменитое противопоставление Физис и Анти-физис, кн. IV, гл. XXXII).

Отсюда смелость выражений у Рабле, многочисленные пищеварительные и «анатомические» подробности и пр. Однако утверждение первенства физического начала в человеке отнюдь не означает у Рабле высшей оценки его.

В конечном счете Рабле требовал подчинения телесного начала интеллектуальному и моральному и картина невоздержанности в пище и питье часто носит у него сатирический характер.

Источник: https://students-library.com/library/read/45198-problematika-romana-rable-gargantua-i-pantagruel

История создания и композиция романа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль»

Франсуа Рабле (1494-1553). Родился в окрестностях Шинона ( в турени) в семье зажиточного землевладельца и адвоката. В монастырь. Изучал там древних писателей. Потом изучает медицину, 1532- врач. Две поездки в Рим, где изучал древности и травы.

Толчком к созданию романа послужил выход в свет в 1532 в Лионе книги «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа» – пародии. В этом же году выпускает продолжение псевдоним Алькофрибас Назье – анаграмма имени. Шуточный элемент преобладает над серьезным. Однако уже и гуманистические тенденции, особенно письмо Гаргантюа к сыну.

1534 под тем же псевдонимом начало истории «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля».первая книга всего романа. шуточная форма прикрыла глубокие мысли. «Третья книга героических деяний и речений доброго Пантагрюэля» вышла в 1546 с подлинным именем. Политика Франциска первого изменилась, цензура. Сатира стала более прикрытой.

Философия пантагрюэлизма, который для Рабле равнозначен внутреннему спокойствию.1548 – первая краткая редакция «Четвертой книги героических деяний и речей П». тоже сдержанная, но через 4 года покровительсвто дю Белле и расширенное издание, где дал волю гневу против новой политики.

Через 9 лет после смерти Рабле под его именем издана «Звонкий остров», еще через два года 1564 опять под его именем «Звонкая книга» – вероятно, это его черновой набросок, доработанный друзьями. Источники идей сюжета разнообразны – народная, сатирич поэзия, Теофило Фоленго «Бальдус» 1517. Фаблио, роман о розе, обрядовые песни.

Элементы стихийного протеста против феодализма подняты им на сознательный уровень, критика, гуманистич мировоззрение. Много намеков, цитат из античности. Композиция ГИП – свободное чередование эпизодов и образов, сводится к роману о лисе, роману о розе. Гротеск народного характера. Язык Рабле причудливый, сложный, нагромождение оборотов. Гротескно-комическая струя имеет несколько значений.

Заманивает читателя, интересует, облегчает восприятие глубоких мыслей в основе. С другой стороны она их маскирует, служит щитом от цензуры. Шутовство. Не все мысли Рабле расшифрованы. Частный случай гротеска – размеры Гаргантюа в первых двух книгах. Из народной книги, но новое осмысление. Это гиперболизированное стремление натуры освободиться от гнета средневековых норм, замысел показать приобщение к культуре первобытной.

Краткая характеристика творчества Шекспира

Биографические сведения о Шекспире скудны и, часто, недостоверны. Исследователи полагают, что как драматург он начал выступать с конца 80-х годов XVI в. В печати фамилия Шекспира впервые появилась в 1593 г. в посвящении графу Саутгемптону поэмы «Венера и Адонис». Между тем, к тому времени на сцене уже было поставлено не менее шести пьес драматурга.

) запечатлен кризис феодальной системы. Углубление общественных противоречий обусловило переход Шекспира к жанру трагедии – «Гамлет» (1601 г.), «Отелло» (1604 г.), «Король Лир» (1605 г.), «Макбет» (1606 г.).

Социально-политическая проблематика характерна для, так называемых, «римских» трагедий: «Юлий Цезарь» (1599 г.), «Антоний и Клеопатра» (1607 г.), «Кориолан» (1607 г.). Поиски оптимистического решения социальных трагедий привели к созданию романтических драм «Цимбелин» (1610 г.), «Зимняя сказка» (1611 г.

), «Буря» (1612 г.), носящих оттенок своеобразной поучительной притчи. Шекспировский канон (бесспорно принадлежащие ему пьесы) включает 37 драм, написанных преимущественно белым стихом.

Тонкое проникновение в психологию героев, яркая образность, общественное толкование личных переживаний, глубокий лиризм отличают эти поистине великие произведения, пережившие века, ставшие бесценным достоянием и неотъемлемой частью мировой культуры.

ОБРАЗНО-ТЕМАТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ЦИКЛА «СОНЕТЫ»

Шекспиру принадлежит цикл из 154 сонетов, опубликованный (без ведома и согласия автора) в 1609 г., но написанный, по-видимому, еще в 1590-х годах (во всяком случае, уже в 1598 г. в печати промелькнуло сообщение о его «сладостных сонетах, известных близким друзьям») и явившийся одним из самых блестящих образцов западноевропейской лирики эпохи Возрождения.

Успевшая стать популярной среди английских поэтов форма под пером Шекспира засверкала новыми гранями, вместив в себя обширнейшую гамму чувств и мыслей – от интимных переживаний до глубоких философских раздумий и обобщений. Исследователи давно обратили внимание на тесную связь сонетов и драматургии Шекспира.

Эта связь проявляется не только в органическом сплаве лирического элемента с трагическим, но и в том, что идеи страсти, одухотворяющие шекспировские трагедии, живут и в его сонетах.

Так же, как в трагедиях, Шекспир затрагивает в сонетах коренные, от века волновавшие человечество проблемы бытия, ведет речь о счастье и смысле жизни, о соотношении времени и вечности, о бренности человеческой красоты и ее величии, об искусстве, способном преодолеть неумолимый бег времени, о высокой миссии поэта.

Вечная неисчерпаемая тема любви, одна из центральных в сонетах, тесно переплетена с темой дружбы. В любви и дружбе поэт обретает подлинный источник творческого вдохновения независимо от того, приносят ли они ему радость и блаженство или же муки ревности, печаль, душевные терзания.

Тематически весь цикл принято делить на две группы: считается, что первая

(1 – 126) обращена к другу поэта, вторая (127 – 154) – к его возлюбленной – «смуглой леди». Стихотворение, разграничивающее эти две группы (возможно, именно в силу своей особой роли в общем ряду), строго говоря, сонетом не является: в нем лишь 12 строк и смежное расположение рифм.

Лейтмотив скорби о бренности всего земного, проходящий через весь цикл, отчетливо осознаваемое поэтом несовершенство мира не нарушает гармоничность его мироощущения. Иллюзия загробного блаженства чужда ему – человеческое бессмертие он видит во славе и потомстве, советуя другу увидеть свою молодость возрожденной в детях.

Не менее значительны сонеты, посвященные любимой. Ее образ подчеркнуто нетрадиционен. Если в сонетах Петрарки и его английских последователей (петраркистов) обычно воспевалась златовласая ангелоподобная красавица, гордая и недоступная, то Шекспир, напротив, посвящает ревнивые упреки смуглой брюнетке – непоследовательной, повинующейся только голосу страсти.

Шекспир писал свои сонеты в первый период творчества, когда еще сохранял веру в торжество гуманистических идеалов. Даже отчаяние в знаменитом 66-м сонете находит оптимистический выход в «сонетном ключе».

Любовь и дружба пока выступают, как в «Ромео и Джульетте», силой, утверждающей гармонию противоположностей. Разрыв Гамлета с Офелией еще впереди, как и разорванность сознания, воплощенная в принце датском.

Самое примечательное в сонетах Шекспира – постоянное ощущение внутренней противоречивости человеческого чувства: то, что является источником наивысшего блаженства, неизбежно порождают страдания и боль, и наоборот, в тяжких муках рождается счастье.

Это противоборство чувств самым естественным образом, какой бы сложной не была метафорическая система Шекспира, укладывается в сонетную форму, которой диалектичность присуща «от природы».

Источник: https://studopedia.net/7_40808_istoriya-sozdaniya-i-kompozitsiya-romana-rable-gargantyua-i-pantagryuel.html

Черты гуманизма в произведении Ф.Рабле Гаргантюа и Пантагрюэль

Один из величайших писателей эпохи Возрождения, француз Франсуа Рабле(1494-1553) родился в Шиноне (Турень) в семье зажиточного землевладельца и адвоката.

Рано был отдан в монастырь Францисканского ордена, где получил сан священника в 1524 году. Но в результате враждебного отношения францисканцев к изучению греческого языка Рабле добился разрешения перейти в Бенедиктский орден.

В 1530 году он переселился в Лион, где изучал медицину и стал врачом местной больницы.

Четыре книги романа увидели свет в 1532-1552 гг. Заключительная пятая книга появилась уже после смерти автора в 1564 г.

Вероятно, что ее написал не сам Рабле, но кто-то из его последователей, располагавший набросками и черновиками, оставленными великим гуманистом.

В первой книге писатель призывает читателя не делать скоропалительных выводов из «потешных заглавий некоторых книг», а вникнуть в суть дела, потому то «к творениям рук человеческих так легкомысленно относиться нельзя». Он предлагает «истолковать в более высоком смысле все то, что, как вам могло случайно показаться, автор сказал спроста».

«Книга, полная Пантагрюэлизма» – так называет первую книгу Рабле, несмотря на то, что вся книга посвящена описанию жизни, друзей и родителей Гаргантюа, отца Пантагрюэля.

Когда землекопы нашли склеп, содержащий родословную Гаргантюа, на его крышке была надпись “Hic

bibitur

”, что означало “Здесь пьют”.

Безусловно, можно сказать, что эта фраза сопровождает Гаргантюа на протяжении всей повести.

Действительно, основное действие начинается с большого пира, во время которого и рождается младенец, при виде которого его отец, Грангузье, восклицает: «Ке гран тю а!», имея в виду глотку ребенка, первыми словами которого были: «Лакать» Лакать! Лакать!» С первых же минут читатель попадает в атмосферу веселья и беззаботности пирующих, потому что «Вечная жизнь для меня в вине, вино – вот моя вечная жизнь!» – таков девиз не просто одного из празднующих, но и всех присутствующих на пиру.

Дальнейшее действие фокусируется на жизни и учебе Гаргантюа. В начале Грангузье замечает, что «ум его заключает в себе нечто божественное, до того он остер, тонок, глубок и ясен; его надобно только обучить всем наукам, и он достигнет высшей степени мудрости».

А после смерти богослова «его сменил еще один старый хрен, магистр Дурако Простофиль»…

В лице этих учителей Рабле высмеивает распространенный метод образования – чтение «умных» учебников и монотонное зубрение азбуки, пренебрежение физическим развитием человека и познания окружающего мира. Говорящие фамилии: Пустомелиус, Оболтус и т. д. раскрывают читателю отношение Рабле к такому образованию, а гротескные замечания усиливают нелепость и глупость таких методов науки.

Между делом Грангузье стал замечать, что от такого обучения его сын все больше тупеет и «час от часу становится рассеяннее и бестолковее». Франсуа Рабле описывает распорядок дней Гаргантюа, показывая как бестолково он проводит свое время.

Путем долгих раздумий, Грангузье делает учителем Гаргантюа мудрого Понократа, который превращает его в очень образованного, культурного и всесторонне-развитого человека, путем того, что очищает его мозг от «всякой скверны» и заставляет забыть все, чему учили его прошлые преподаватели.

Понократ применил специальную методу, «благодаря которой у Гаргантюа не пропадало зря ни одного часа». Вместе с Понократом Гаргантюа читает произведения Плиния, Афинея, Диоскорида, Юлия Поллукса, Галена, Порфирия, Оппиана, Полибия, Гелиодора, Аристотеля, Элиана и других.

Также Гаргантюа развивается и в точных науках, и в физической культуре.

В лице Понократа Рабле подразумевает ученого-гуманиста и показывает, какая большая разница между людьми и двумя методами образования: первый способ, распространенный, подразумевает собой заучивание правил и законов, а второй раскрывает возможности человека, дает ему развиться в полной мере.

Понократ везет Гаргантюа в Париж, где тот снимает огромные колокола с собора Парижской Богоматери. Но пока Гаргантюа занимается в Париже, на земли его отца вследствие небольшого инцидента нападает Пикрохол, сосед Грангузье.

Пикрохол представляет собой нелепого и жадного человека.

В результате Пикрохол оказывается побежденным и теряет все владения и власть. Но Гаргантюа великодушно обходится с побежденными, а добрый Грангузье щедро одаривает победителей.

Учителям Гаргантюа он дарит во владения земли, а монаху Жану по прозвищу Зубодробитель из аббатства Сейи по его просьбе строит Телемскую (Телема по-гречески – желание) обитель. Она, безусловно, не похожа на все другие аббатства.

В ней не отрекаются от жизни, а наоборот, приходят молодые и красивые для веселой и богатой жизни. Там царит полная свобода, каждый может уйти, когда захочет, потому что любой телемит “вправе сочетаться законным браком, быть богатым и пользоваться полной свободой”.

Понятно, что Телемское аббатство вовсе не монастырь. Оно – дерзкий вызов монастырским порядкам и самому духу монашества. Недаром с глубокой неприязнью относятся здесь к монахам и монахиням, злобным ханжам, святошам, наушникам и продавцам обмана. Телемское аббатство – это царство радости, молодости, красоты, изобилия и свободы. В его уставе записано только одно правило: “Делай что хочешь”.

Поразительно, что в Телемском аббатстве, не знающем иных правил, совершенно отсутствуют ссоры и конфликты.

Рабле замечает по этому поводу: “Людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительною силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела и отвлекают их от порока, и сила эта зовется у них честью.

Телемское аббатство, по замыслу Рабле, должно свидетельствовать о благородстве человеческой природы. Оно – всего лишь союз достойных, хорошо воспитанных и образованных людей. Рабле не рассказывает подробно об этих занятиях. Он только любуется ими.

Гуманизм борется за свободу и уважение человека, утверждая, что самое совершенное, что есть на свете – это личность.

На протяжении всей книгу Франсуа Рабле показывает и плохие, и хорошие стороны своих героев. Но тем не менее, в каждой главе видно, как он восхищается ими.

Он показывает, что человек, несмотря на все его пороки, остается самым развитым, великодушным и совершенным существом на Земле. Рабле радуется тому, что на свете множество красивых и достойных людей.

Видно, что он восхищается разумом и возможностями людей, а не это ли главная цель гуманизма?

Франсуа Рабле

«Гаргантюа и Пантагрюэль»

книга первая:

повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля, некогда сочиненная магистром Алькофрибасом Назье, извлекателем квинтэссенции

Черты гуманизма и особенности

произведения

Источник: https://MirZnanii.com/a/355576/cherty-gumanizma-v-proizvedenii-frable-gargantyua-i-pantagryuel