Футурист, о котором вам не рассказывали

«Наука клонов»: у вас есть двойник, о котором вы не подозреваете

Автор: Павел Войтовский |  1 февраля 2018, 02:10 <\p>

Какова вероятность, что однажды вы найдете свою точную копию? Редакция BBC Future задалась этим вопросом и выяснила, что встретить «клона» на самом деле не так уж и сложно. А все потому, что на Земле живет слишком много людей.

<\p>

Мы видим лица повсюду: в паспортах, на стендах «Их разыскивает полиция», на встречах выпускников и на улицах. Вас узнают по лицу, даже если не видели годами. Лицо настолько крепко связано с вашей личностью, что его даже предлагали принять в виде универсального идентификатора: вы могли бы заходить в офис, покупать дом и разблокировать смартфон с помощью своего лица.

В основе этой идеи лежит допущение, что ваше лицо уникально. Однако это не так.

«Я зашел в самолет последним. Кто-то сидел на моем месте. Я попросил парня подвинуться. Он повернулся ко мне — и оказалось, что у него мое лицо», — рассказывает Нил Дуглас, который встретил двойника, когда летел на свадьбу в Ирландию. — «Весь самолет посмотрел на нас и стал смеяться. Тогда-то я и сделал селфи».

На этом «ирония судьбы» не кончилась: Дуглас приехал в гостиницу — и там опять встретил своего двойника. Их пути вновь пересеклись в баре. На следующее утро Дуглас уже был знаменитостью: снимок двойников стал вирусным. В «Инстаграме» в ответ посыпались фотографии людей с точно такой же внешностью.

Мотив встречается даже в одном из древнейших литературных памятников, «Эпосе о Гильгамеше».

Многие исторические личности утверждали, что видели своих двойников: королева Елизавета в 1603 году увидела свою точную копию на смертном одре.

На чем основано это убеждение? Мы делим планету с семью миллиардами других людей. Значит ли это, что кто-то другой обязательно родится с вашим лицом? Это не очень серьезный вопрос с серьезной подноготной, и ответ на него сложнее, чем может показаться.

До недавнего времени мало кто занимался «наукой клонов». В прошлом году Теган Лукас из Университета Аделаиды в Австралии решила проверить, насколько велика вероятность того, что человека осудят за преступление, совершенное его двойником.

Исследовательница проанализировала четыре тысячи фотографий и посчитала, сколько встречается похожих лиц. Вывод был благоприятным для криминалистов: вероятность оказаться чьей-то копией по восьми показателям (расстояние между глазами, длина носа и так далее) — один к миллиарду.

Это значит, что для нашей планеты возможность существования хотя бы одной пары двойников — 1 к 135. Теган резюмирует:

«Раньше вы могли спросить в суде: “А что если перед нами — просто человек, похожий на преступника?” Теперь же мы можем сказать, что это крайне маловероятно».

Результаты можно объяснить с точки зрения известной теоремы о бесконечных обезьянах. Посадите мартышку за пишущую машинку, дайте ей достаточно времени — и рано или поздно она выдаст собрание сочинений Уильяма Шекспира или Льва Толстого, просто случайным образом ударяя по клавишам.

По мере роста количества комбинаций их вероятность уменьшается с головокружительной скоростью.

Тут есть два возражения. Во-первых, выделение всего восьми внешних черт выглядит произвольным. Во-вторых, исследовательница опиралась на точные измерения: если у вашего двойника длина ушей 59 миллиметров, а у вас — 60, то подобие не засчитается. (И в любом случае, похожие уши — не самый очевидный критерий для поиска копий).

Вообще, многое зависит от того, что мы называем словом «двойник». Статистик из Беркли Дэвид Олдос говорит:

«Есть большая разница, имеем ли мы в виду сходство с точки зрения человека или с точки зрения программы по распознаванию лиц».

Если убрать требование точного совпадения во всех чертах, тогда найти своего двойника становится гораздо реальнее. Однако теперь необходимо сделать следующий шаг: понять, что происходит у нас в уме, когда мы узнаем знакомое лицо.

В конце 90-х по интернету гуляла оптическая иллюзия, посвященная Биллу Клинтону и Элу Гору. На первый взгляд кажется, что президент и вице-президент стоят друг рядом с другом, но скоро можно заметить, что черты лица Гора заменено на глаза, нос и рот Клинтона. При этом вице-президент выглядит более-менее узнаваемо.

Это пример того, как лица хранятся в мозгу: они представляют собой скорее карту, чем изображение. Когда вы сталкиваетесь со знакомыми на улице, ваш мозг мгновенно начинает распознавать их черты — линию волосу и оттенок кожи. Это похоже на то, как мы узнаем Италию по ее форме. Но что если наш товарищ только что сделал новую прическу? Или носит грим?

«Большинство людей сосредотачиваются на поверхностных характеристиках, таких как линия волос, прическа, брови», — объясняет Ник Фьеллер, статистик из исследовательского проекта по распознаванию лиц с помощью компьютера.

В других работах указывалось, что мы в первую очередь смотрим на глаза, рот и нос, именно в таком порядке.

Уинрич Фрайвальд, изучающий восприятие лиц в Рокфеллеровском университете в Нью-Йорке, говорит:

«В мире живут миллионы людей, а вот генов, которые определяют форму лица, не так много. Мы обречены на совпадения. Для человека с “обычным” лицом сравнительно просто найти хорошее соответствие».

Предположим, наш испытуемый имеет короткие светлые волосы, карие глаза, мясистый нос, круглое лицо и носит классическую бороду. Найти статистические данные по каждой из этих черт проблематично, но кое-что мы знаем: 55% жителей Земли имеют карие глаза.

Кроме того, каждый десятый человек имеет круглое лицо, о чем свидетельствует исследование, заказанное косметическими компаниями. (Би-Би-Си ссылается на статью в газете «Дэйли Мэйл», где рассказывается об исследовании форм лиц у австралийцев).

Мясистым носом, согласно работе ученых из Университета имени Бен-Гуриона, могут похвастаться 24,2% жителей Европы и Израиля. Что с волосяным покровом? Недавно в парке аттракционов во Флориде исследовали около 24 000 человек. Выяснилось, что у 82% посетителей волосы не достают до плеч.

При этом натуральных блондинов оказалось всего 2%. А самыми бородатыми признаны британцы: согласно данным «Дэйли Мэйл», волосы скрывают подбородок и скулы каждого шестого жителя Туманного Альбиона.

Перемножим все полученные коэффициенты — и получим вероятность около одной стотысячной (0,00001%). Следовательно, у нашего объекта окажется по меньшей мере 74 000 потенциальных двойников.

Нил Дуглас, встретивший «клона» в самолете, рассказывает: «В какой-то момент после того, как фотография стала вирусной, появилась целая армия наших клонов».

Какова же вероятность, что у каждого есть «дубликат» где-то на другой стороне земного шара? Попробуем подсчитать количество возможных лиц и сравнить его с мировым населением.

Предположим, что существует 7,4 миллиарда разных лиц (столько же, сколько людей живет на планете). Значит ли это, что ни у кого не будет двойника? Математика говорит: нет.

Чтобы все были уникальны, население Земли должно было бы приближаться к 150 миллиардам. Это объясняется классической задачей из теории вероятностей. В непрозрачной банке лежит 50 купонов. Вы достаете один и кладете назад.

Как много раз вам придется залезать в банку, чтобы быть уверенным, что вы подержали в руках каждый купон? Начало коллекции собрать просто, а вот сделать ее полной — сложно. Ответ: около 225 заходов.

Похожая ситуация с двойниками: большинство может встретить свою копию, но далеко не все.

Точная «статистика клонов» невозможна, так как восприятие лиц индивидуально. Ранее на сайте Би-Би-Си выходил материал о том, что мы и свои-то лица не всегда признаём на фотографиях.

И однако эксперты считают, что большинство из нас все-таки имеет двойников.

Остается лишь последний вопрос: почему нас так завораживает перспектива встретить двойника? Ученые давно знают, что человек, похожий на нас внешне, вызывает большее доверие.

В одной работе исследователи из Стэнфорда даже связали этот факт с политическими предпочтениями. Возможно, феномен «тяги к двойнику» объясняется нашим эволюционным прошлым, когда внешнее сходство указывало на родство.

Генетик из Бристольского университета Лавиния Патерностер говорит:

«Вполне логично, что два человека с похожими чертами лица будут иметь гены, в которых больше сходства, чем между ДНК двух случайных людей».

Оригинал статьи

  Поделиться
  Поделиться

Источник: https://futurist.ru/articles/302-nauka-klonov-u-vas-esty-dvoynik-o-kotorom-vi-ne-podozrevaete

Предсказания футуристов которые не сбылись

Футуристы — это люди, которые предсказывают будущее, исходя из сегодняшних социальных и научных тенденций. Сейчас принято говорить о том, как много точных предсказаний сделали футуристы прошлого. Но в чем-то они ошибались. А в чем и почему?

Смерть комарам и мухам!

В 1900 году в журнале Ladies Home вышла статья Джона Элфрита Уоткинса — младшего «Что может произойти в течение следующих 100 лет».

Среди прочего в ней говорилось о том, что совместными усилиями министерств здравоохранения всех стран повсеместно будут уничтожены комары и мухи.

В наши дни есть хорошие средства от насекомых, но вопросами их тотального уничтожения никому не приходит в голову заниматься. Да и зачем, ведь в итоге это может очень серьезно нарушить экосистему…

Летающий транспорт

В 1909 году французский философ Анри Антуан Жюль-Буа дал интервью изданию The New York Times по поводу своего видения будущего. Жюль-Буа предсказал, что через 100 лет, то есть в 2009 году, автомобилей и мотоциклов в их тогдашнем понимании не будет — их заменят устройства, которые он назвал летающими велосипедами. Каждый человек может преспокойно путешествовать по воздуху.

Согласно другому пророчеству философа, в города люди будут ездить только по делам, а жить будут в сельской местности. Летающие велосипеды и пневматические железные дороги позволят им быстро добраться в любое место.

Аэродромы на небоскребах

В 20-е годы прошлого столетия были популярны идеи о том, что на крышах небоскребов можно будет устраивать аэродромы. Предполагалось, что между несколькими зданиями можно будет протянуть взлетно-посадочную полосу. С нее должны были взлетать самолеты.

Один архитектор предложил построить сооружение в виде гигантского стола, ножки которого представляли бы собой небоскребы, а наверху размещалась бы взлетно-посадочная площадка.

Но дальше проектов дело не пошло — видимо, идея показалась уж слишком сложной для реализации.

Еще по теме:  Наши предки – рептилии

Шоссе с кондиционерами и эскалаторы в горах

В 1950 году одна из передач серии «Диснейленд» рассказала о том, как в будущем изменится транспортная система Америки. В частности, считали авторы передачи, на магистралях появятся цветные полосы, которые будут служить для навигации.

Дороги будут оснащены специальными устройствами вроде кондиционеров, которые позволят поверхности не перегреваться и оставаться сухой во время снега, дождя или гололеда. С помощью атомных реакторов, расплавляющих камень, будут прорубать туннели в горах.

Гигантские катки станут превращать любую, самую каменистую почву в ровное шоссе, а крутые подъемы оснастят эскалаторами.

Ну, пользоваться современным навигатором, пожалуй, удобнее, чем цветными полосами, а остальные новшества пока не прижились — уж очень много ресурсов для этого требуется.

Дома «облегченной» версии

Ее авторы предполагали, что к концу XX столетия привычные строительные материалы, такие как дерево, камень и кирпич, станут слишком дороги для простого обывателя, и дома начнут строить из более дешевых глины, металла и пластмассы. Стоить такие дома будут всего около пяти тысяч долларов.

Они защитят от ветра и дождя, но при этом срок их естественного износа составит всего 25 лет. Дома больше не будут строиться на века, и каждые четверть века людям придется менять свое жилье.

В той же статье говорилось, что количество бытовых приборов в доме будущего должно быть минимальным. Так, люди будут использовать одноразовую посуду, способную просто растворяться в горячей воде.

Многие вещи будут сделаны из пластмассы, которую, в свою очередь, станут производить из дешевого сырья — например, соломы, древесных опилок, соевых бобов и фруктовых косточек.

Также будут разработаны технологии, которые позволят получать продукты из опилок, древесной массы и даже… использованного нижнего белья!

Как мы видим, в наши дни пока ничего подобного не наблюдается. Никто не заинтересован строить пластмассовые дома, а тем более жить в них — лучше взять ипотеку. Одноразовая посуда пока слишком дорога, чтобы использовать ее каждый день. А технологии переработки отходов в пищу по-прежнему являются темой рассуждений для футуристов, только уже современных.

Еще по теме:  Пирамиды строили люди

Клей вместо гвоздей

В 1960 году издание The American Weekly попыталось описать, какой будет наша жизнь всего через 10 лет. Например, в статье утверждалось, что крыши на домах будут автоматически менять цвет. В теплую погоду они будут приобретать светлые оттенки, а в холодную — темные. Это будет связано с расходом и сохранением тепла.

К сожалению, ничего этого мы не увидели ни в 1970 году, ни по сей день. Сегодня существует множество различных видов клея, но ни один из них, даже самый прочный, пока не способен полностью заменить молоток и гвозди.

Подледные города в СССР

В том же 1960-м на советские экраны вышел кинофильм «В 2017 году». Его герой, школьник по имени Игорь, попадает в Москву 2017 года. По сюжету, Советский Союз будущего готовится к празднованию 100-летия Октябрьской революции. СССР победил западный империализм.

Реки Обь и Енисей теперь впадают не в Северный Ледовитый океан, а в Каспийское море, а Россия и Аляска соединены друг с другом через Берингов пролив. В северных регионах страны подо льдом построены целые города, но люди живут в условиях вечной весны, так как удается получать тепловую энергию из недр Земли.

Наверх она поступает по специальным каналам из жаропрочной стали.

Жизнь под землей и водой

В 1964 году после посещения Всемирной ярмарки в Нью-Йорке знаменитый писатель-фантаст и ученый Айзек Азимов опубликовал в газете The New York Times эссе, рассказывающее, как мы будем жить через 50 лет.

По мнению Азимова, в 2014 году в результате колонизации континентальных шельфов начнут активно строиться подводные гостиницы и апартаменты. В них будут жить в основном те, кто любит водные виды спорта.

Проживание под водой также позволит людям эффективнее использовать океанские ресурсы.

Еще по теме:  Кресло смерти

В мире миллионеров

В 1982 году в США была опубликована книга под названием «Всеобщий альманах будущего». В ней утверждалось, что к 2000 году Америка благодаря росту технологий переживет новый расцвет.

При этом рабочие и служащие станут получать среднюю зарплату 100-200 тысяч долларов в год, но зато сильно вырастут цены на продовольствие — например, хлеб будет стоить восемь долларов.

Многие американцы станут миллионерами, однако их уровень жизни из-за высоких цен будет значительно ниже, чем у нынешних богачей.

Увы, оклады средних американцев — пока куда ниже, чем предсказано в прогнозе. Да и об особом процветании говорить не приходится — в стране полно безработных. Правда, есть и хорошая новость — хлеб все-таки стоит дешевле, чем предсказывали футуристы 1980-х.

Космические фабрики

В 1983 году Агентство по наукам и технологиям, расположенное в Токио, провело опрос среди 2000 экспертов на тему того, какой могла бы быть наша жизнь, если бы все существовавшие на тот момент идеи инноваций вдруг материализовались.

Один из прогнозов гласил, что к 2010 году в космосе появятся фабрики и лаборатории, которые будут плавать в невесомости.

Производство некоторых веществ, в частности медикаментов, можно будет осуществлять прямо на орбите, а отсутствие гравитации в отдельных случаях станет преимуществом.

    1934      

Поддержите проект Мир Знаний, подпишитесь на наш канал в Яндекс Дзен

Источник: https://mir-znaniy.com/predskazaniya-futuristov-kotoryie-ne-sbyilis/

Маяковский и Маринетти. Смертельная неприязнь

О сходстве творческого метода и разнице политического выбора итальянских и русских футуристов начала ХХ века «Голос России» побеседовал с доктором филологических наук, ведущим научным сотрудником Института мировой литературы Верой Терёхиной

Ровно 100 лет назад, когда в Россию приехал основатель европейского футуризма Филиппо Томмазо Маринетти, Владимир Маяковский не пошел его встречать. Российские футуристы назвали восторженные толпы поклонников итальянского мэтра «баранами». Сам Маринетти в долгу не остался и российских собратьев по стилю назвал (по возвращении домой) «лжефутуристами».

Они были такими похожими и такими разными. Маяковский и Маринетти, поэты итальянские и русские.

“Крушите древние города!”, «Тащите огня к библиотечным полкам!» — это Маринетти. Почти дословно то же самое пишут его собратья по стилю в Москве и Петербурге.

Отряхните прах старого мира — и шагайте в Будущее! Туда, где новые идеи, новая поэзия, новая небывалая техника. Туда звал Маяковский, по его собственным словам, «воспевающий машину». И Маринетти, не сомневавшийся, что «рычащий автомобиль… — прекраснее Ники Самофракийской».

Будущее и только Будущее! Оно было единственным богом и для русских и для итальянских футуристов. Но лик будущего из России и Италии виделся очень разным. У Маяковского в 1917 году «днесь небывалой сбывается былью социалистов великая ересь». Маринетти в 1919 рядом с футуристом Марио Карли (и рядом с Бенито Муссолини) присутствует на учредительном собрании «Итальянских боевых фасций».

И будущее наступило — именно то, к которому звали итальянские и русские футуристы. Оно оказалось не слишком ласковым ни к тем, ни к другим. Нет, массовых репрессий для них не было (хотя некоторые и пострадали). Но не было и особой взаимной любви.

О непростых путях русского и итальянского футуризма, о их несомненном родстве и столь же несомненном взаимном отторжении «Голосу России» рассказала доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой литературы имени М. Горького Вера Терёхина.

— Дата рождения итальянского и, шире, европейского футуризма известна: 20 февраля 1909 года в парижской газете LeFigarо был опубликован Манифест футуризма (Le Manifeste du Futurisme) Маринетти. А когда зародился футуризм русский?

— Существуют разные мнения. Наиболее утвердившееся начало отсчета русского футуризма — альманах «Садок судей», который вышел в марте — начале апреля 1910 года в Петербурге. Тираж — 300 экземпляров. Участвовали в нем Бурлюк, Хлебников, Каменский и другие.

Но этот сборник прошел почти незамеченным, хотя в нем уже был напечатан вариант первой поэмы Хлебникова «Журавль». Там было известное стихотворение Каменского «Звени, Солнце» и другие вещи, которые легли в основу эстетики русского футуризма.

Но свою главную роль сыграл альманах «Пощечина Общественному вкусу». Это было уже в декабре 1912-го года.

— То есть к моменту приезда Маринетти в Россию русский футуризм уже сложился?

— Да, и самым плодотворным был 1913 год. Тогда вышел второй сборник «Садок судей-2», где была представлена очень развернутая теоретическая декларация футуристов. Она во многом противостояла программе итальянских футуристов. Если говорить о чисто литературном аспекте, то итальянские футуристы сосредотачивались, например, на звукоподражании. Русские — на словотворении.

Источник: https://news.rambler.ru/community/23881280-mayakovskiy-i-marinetti-smertelnaya-nepriyazn/

Русский футуризм как направление в литературе — черты, течения и представители

Футуризм как направление — история, идеи

Русский футуризм, несмотря на свою специфику, не был единичным мировым явлением. В 1909 году в Париже был напечатан манифест футуризма поэтом Ф.Маринетти, направление было широко распространено в Италии.

История футуризма

Специфика итальянского футуризма заключалась в новых взглядах на искусство: поэзия скорости, ритмы современной жизни, пощечины и удары, прославление техники, облика современного города, приветствие анархии и разрушительной силе войны.

Футуризм в русской литературе возник практически одновременно с европейским. В 1910 году был опубликован манифест русских последователей футуризма «Садок судей» (Д.Бурлюк, В.Хлебников, В.Каменский).

Однако сам футуризм в России не был однороден. Он был представлен четырьмя группами:

• петербургские эгофутуристы (объединялись вокруг издательства «Петербургский глашатай» — И.Северянин, И. Игнатьев, К.Олимпов)
• московские эгофутуристы (по названию издательства «Мезонин искусства») – В.Шершеневич, Р.Ивнев, Б.Лавренев)
• московская группа «Центрифуга» (Б.Пастернак, Н.Асеев, С.Бобров)
• наиболее известная, влиятельная и плодотворная группа «Гилея» – кубофутуристы (А.Крученых, Д. и Н. Бурлюки, В.Хлебников, В.Маяковский, В.Каменский)

Характерные черты русского футуризма

Это:

Обращенность в будущее- черта футуризма

• обращенность к будущему
• чувство грядущего переворота жизни
• приветствие краху старой жизни
• отрицание старой культуры и провозглашение новой
• отрицание преемственности литературного потока
• прославление нового человечества
• урбанистические темы и приемы поэзии
• антиэстетизм

Эпатаж — черта футуризма

• эпатаж буржуазного мира в поэзии и в жизни
• изобретение новых форм
• интерес к живописи, введение новой графики и звукописи
• речетворчество, создание «зауми»

Феномен футуризма был необычен и поэтому часто воспринимался эпохой «нового варварства». Н.Бердяев считал, что с этим направлением наступил кризис гуманизма в искусства,

Отрицание старого — черта футуризма

«в футуризме уже нет человека, он разорван в клочья».

Однако В.Брюсов говорил о том, что

« язык — это материал поэзии и что этот материал может и должен быть отработан соответственно задачам художественного творчества, это и есть основная мысль русского футуризма; в проведении ее в практику и заключается основная заслуга наших футуристов».

Формотворчество — черта футуризма

Стремление поэтов к словотворчеству, создание зауми порождало особое внимание к возможностям языка.

«Извлечь из слова все скрытые в нем возможности, далеко не использованные в повседневной речи и в ученых сочинениях… — вот подлинная мысль «заумников, — писал В.Брюсов.

Значение футуризма — достижения и представители

В поэзии русского  футуризма возникали

Урбанизм — черта футуризма

• новые корнесловия,
• соединения слов,
• появлялись новые суффиксы,
• был преобразован синтаксис,
• вводились новые приемы подчинения слов,
• новые обороты речи,
• менялся строй предложения.

Культ урбанизации, поэзия нового грядущего города требовала особой эстетизации объекта поэзии, особой «красоты, красоты иного рода, чем красота символистов или акмеистов. Русские футуристы приняли «машинную цивилизацию» и воспевали ее.

В своих экспериментах они не ограничивались словом – экспериментом была и графика — одни слова печатались крупнее, другие мельче или вкось и вкривь, иногда даже вверх ногами.

То, что сейчас привычно и обыденно, у них казалось необыкновенным, спорным, вызывало либо яростное неприятие, либо, наоборот, восторг.

Основоположник «зауми» —  В.Хлебников

«Только у него специальный талант к творчеству слов и несомненное поэтическое дарование соединялись с известной научной осведомленностью» (В.Брюсов).

«Будетлянин» Хлебников создал много филологических парадоксов, он сумел, действительно,

«во многом преобразовать язык, выявить в нем элементы, ранее не использованные поэзией, но в высшей степени пригодные для поэтического творчества, показать новые приемы, как словом оказывать художественное воздействие, и при всем при этом остался «понятным» при минимальном усилии читателя» (В.Брюсов).

Имя В.Хлебникова надолго было вычеркнуто из истории литературы, однако несомненно его влияние как на современников (В.Маяковский), так и на потомков (А.Айги). О.Мандельштам считал, что из наследия Хлебникова

«столетия и столетия будут черпать все, кому не лень».

Наша презентация

Творчество раннего В.Маяковского

Его ранние стихи – это и

• «пощечина общественному вкусу»,
• и эстетизм/ антиэстетизм города,
• ненависть к буржуа,
• трагизм мироощущения не только лирического героя, но и окружающего его мира.

Стихотворение «А вы могли бы?» дает ясное представление о том, что может поэт. В отличие от других поэтов, в отличие от мещан, поэт Маяковский может увидеть в обыденном

(«блюдо студня», «водосточные трубы») поэтическое («ноктюрн», флейта).

Как уже говорилось, практические все футуристы работали со словом, занимались словотворчеством.

Поэзия И.Северянина

И.Северянин знают как поэта, который создал неповторимые неологизмы и словесные диковинки.

Значение футуризма

Северянин писал «хабанеры», «прелюды», «вирелэ» и другие изысканных поэтических форм, он соединял стихи в «гирлянды триолетов», квадрата квадратов и др.

Ему нельзя было не отказать в необыкновенной виртуозности. Есть точка зрения, что поэзия Северянина весьма проста и даже примитивна. Однако это лишь на первый, поверхностный взгляд.

Ведь главным в его поэзии была неподражаемая авторская ирония.

                «Ведь я лирический ироник» (И.Северянин).

Он воспевает мир и иронизирует над тем, что сам же и воспевает. Это ирония усмешки, а не осмеяния, ирония, которая принимает неизбежное. Ирония и составляет тот северянинский примитив, он мог быть сложнее, конкретнее, мог быть игрой, поэтическим жонглированием. Именно этим И.Северянин и покорял публику. «Экстазная» слава поэта в канун первой мировой войны была огромной.

Русский футуризм, наряду с символизмом и акмеизмом, — чрезвычайно важное, плодотворное для развития русской поэзии направление в культуре Серебряного века России. Многие находки, многие открытия представителей этого направления стали основой поэзии последующих поколений.

Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость – поделитесь<\p>

Источник: https://velikayakultura.ru/russkaya-literatura/russkiy-futurizm-kak-napravlenie-v-literature-chertyi-techeniya-i-predstaviteli

Еще о будущем мире и людях, которые в нем. Футурист продолжает размышлять

У каждой модели социума есть свой костяк: люди, которые как стержень, вокруг которого всё вращается. Стержень, который транслирует себя и на который все ориентируются.В армии – это офицеры, настроенные патриотично.

В медицине – это доктора, радеющие за здоровье пациентов, умеющие спасать жизни.В школе – это учителя, которых дети действительно любят. Не просто какие-то там непонятные, а любимые, только у них дети могут чему-то научиться.

В производстве – это мастеровые, хорошо знающие свой труд, на них можно опереться. В офисе – это бухгалтер, который прикроет своей грудью от налоговой.В инете – это люди, которые пишут то, что интересно читать.

И знает это всегда, он впереди, и хочется брать его знания, потому что ошибки бывают оплачены очень дорого: травмами, потерянным временем, застоем в результатах, а то и жизнью.

А кто будет стержнем мира будущего, который живёт во мне?

Это точно не чиновники и не военные.
Это точно не врачи и не школьные учителя.
Это и не профессора и не учёные.
Это вообще не люди профессии, а люди … и вот тут интересное: профессионально мыслящие, делающие это так, как никто не умеет.

Вспоминается фильм «Вычислитель». Он думал так, что смог спастись там, где более опытные не смогли, потому что думать так не умели.

Вспоминая свой опыт в разных областях жизни, я начинаю понимать, что все люди, достигшие Мастерства, прошли через мощное горнило жизни, они знали напряжение, которое переплавило их, и эта переплавка дала им особый тип мышления, отличающий от других людей.

Это качество мышления можно сравнить с чистой водой, когда у всех мутная; с чистым небом, когда у всех тучи; с чистым воздухом, когда у всех пыльно; с красивым зданием, когда все живут в лачугах.

Переплавленный ум лишен того, что выкипело: разные вирусы злобы и зависти, лени и тупости, потребительства и претензий, самооправданий и неэффективности, самолюбования и гордыни, всё это ушло, и то, что в чистом остатке осталось, – это очень красиво и просто, это эффективно. Когда общаешься с такими людьми, то понимаешь, что они не слова слушают, а твою суть. Они не слова воспринимают, а мелодию, которой ты звучишь. Они считывают, кем ты был и что ты прошел, они пробуют на вкус сплав твоего характера и щупают силу твоего стержня.

Это эмпатия чистой воды, но она заменяет им недели анализа и даёт четкий диагноз, который редко бывает ошибочным. Эта эмпатия очень экономит время и не даёт идти в тупик, потому что самое дорогое на земле – это время: если его потерял, уже никто тебе его не вернет.

Так вот, такие люди – это как базовый материал, из которого люди будущего будут вырастать в своё чудесное и удивительное. Если взять лучшие умы планеты и представить себе, что это сырой материал, из которого путём тренировки и воспитания можно получить нечто удивительное и гениальное, то это тот путь, по которому пойдут те, кто сделают планету счастливой.

И пусть это кажется невероятным, но это мой мир, и он такой. В нем разум выше плоти и мудрость выше тупости, и вообще он удивляет, потому что он, ну, совсем другой, ведь звезды рассказывают людям, и люди слышат и учатся у них, и такой мир не может быть обычным.

Follow @DmitriyRaevskiy

РАЗМЫШЛЕНИЯ ФУТУРИСТА. МИР БУДУЩЕГО

• С удивлением для себя нахожу, что мыслей очень много, и начинаю писать об одном, а пишется о разном. Сегодня сын (12 лет) спросил меня:…

<\p>

Источник: https://dmitriyraevskiy.livejournal.com/20675.html

Где почитать о русских футуристах? «Полутораглазый стрелец» Бенедикта Лившица

 — 23 июня 1889 года — Анна Ахматова; — 10 июля 1890 года — Вера Инбер; — 13 июля 1894 года — Исаак Бабель; — 3 ноября 1895 года — Эдуард Багрицкий;

 — 28 января 1897 года — Валентин Катаев.<\p>

Наверное, планеты на небосводе выстроились таким образом, что в это время в Одессе по определению должны были рождаться или поэты, или писатели. Или поэты и писатели в одном лице. Так, как это прошло с Бенедиктом Лившицем.<\p>

Он получил классическое образование, закончив юридический факультет Киевского университета, но помнят его совсем не как специалиста в области римского или гражданского права. Интересы влекли этого человека совсем в другую сторону от правоведения и юриспруденции.<\p>

Вот как, например, вспоминает молодого Лившица в своих мемуарах А. Дейч: «Когда я вспоминаю о Бенедикте Лившице, передо мною отчетливо встает облик высокого красивого молодого человека с открытым мужественным лицом и приятным баритональным голосом. И вижу я его в маленькой студенческой комнате… Юриспруденция его не очень привлекала. Два-три растрепанных учебника по римскому и гражданскому праву выглядели странным диссонансом на столе, заваленном томиками новой французской поэзии»…<\p>

Но дело, скорее всего, было не только и не столько в искусстве стихосложения, которым в начале позапрошлого века владели многие. Немногие из них остались в истории русской литературы. А Лившиц как раз-таки относится к той категории, которая «осталась». Хотя всё творческое наследие Бенедикта Лившица ныне помещается всего-навсего в трех небольших и очень разных по своему характеру книгах: книге его собственных стихов, книге поэтических переводов и книге воспоминаний. Но именно эти небольшие книги сохранили для нас память об умном, оригинальном, наблюдательном и очень интересном человеке. И не только о нем.<\p>

Самая известная прозаическая книга Бенедикта Лившица — вышедший в 1933 году «Полутораглазый стрелец». Книга воспоминаний и размышлений, в которой выкристаллизовалось всё то, через что прошел автор за годы своего творческого становления. Многие из её невымышленных персонажей на тот момент времени были живы. Но пути бывших соратников разошлись. Неудивительно, что, казалось бы, совсем недавнее прошлое, память о котором ещё не выцвела, не затерялась и не истерлась, оценивалось ими совершенно по-разному.<\p>

Всё это в полной мере относилось и к событиям, разворачивающимся в «Полутораглазом стрельце» с декабря 1911 года до начала Первой мировой войны, захватывающим, таким образом, часть той эпохи, которую сейчас мы называем «Серебряным веком русской поэзии». Наверное, уже это — взгляд очевидца на тот, столь важный для отечественной литературы период, делает книгу уникальной. Тем более что она полно и исчерпывающе рассказывает о зарождении такого литературного течения, как футуризм: о создании футуристических манифестов и деклараций, о выступлениях футуристов и спорах между ними, о выставках авангардистской живописи.<\p>

Чтобы иметь полное представление о футуризме, надо знать не только фактическую сторону дела, но и психологию ее участников, их побудительные мотивы и цели, которые они перед собой ставили. А в «Полутораглазом стрельце» — мастерски прописаны портреты братьев Бурлюков, Велимира Хлебникова, Владимира Маяковского, Елены Гуро, Игоря Северянина, Александры Экстер, Николая Кульбина. Помимо авторских размышлений об основах футуризма, в которых сам Лившиц больше видит неисправимый, кипучий максимализм молодости, основу книги составляют именно воспоминания о людях — о Бурлюках, Хлебникове, Маяковском. Владимир Маяковский предстает перед читателем лириком и мечтателем, прячущимся под маской нахала и хулигана, Хлебников — замкнутым чудаком-гением, Давид Бурлюк — человеком, тонко чувствующим талантливость других.<\p>

Отдельные главы книги посвящены собратьям будетлянам, художникам-авангардистам творческого объединения «Бубновый валет», знаменитому в начале века кафе «Бродячая собака», стены которого, помимо скандалов и шумных застолий, хорошо помнили и бурные творческие споры, и истории несостоявшейся любви.<\p>

Именно в «Полутораглазом стрельце» Бенедикт Лившиц написал довольно безжалостно по отношению к самому себе: «Литературный неудачник, я не знаю, как рождается слава». Действительно, слава, пока он был жив, каким-то непостижимым образом прошла мимо него. Даже в то время, когда эпатажные выступления футуристов пользовались успехом, а сами они — популярностью, имя Лившица не было овеяно ореолом славы классика и небожителя. Писал он немного, печатали его мизерными тиражами и, как правило, не переиздавали. Да и сам Бенедикт Константинович не стремился быть в рядах самых первых и известных. Ну, а уж после расстрела по ленинградскому «писательскому делу», 21 сентября 1938 года, его произведения на долгое время вообще попали под негласный запрет, а имя практически предано забвению.<\p>

Источник: https://ShkolaZhizni.ru/culture/articles/51380/

Индустрия футуризма

Продолжение цикла статей о футуризме «Как футуристы заглядывали в будущее»

«Первые ангелы взмывают в небо на крыльях аэропланов», — возвещал Маринетти

«Мы будем воспевать огромные толпы, возбуждённые работой, удовольствием и бунтом; мы будем воспевать многоцветные, многозвучные приливы революции в современных столицах; мы будем воспевать дрожь и ночной жар арсеналов и верфей, освещённых электрическими лунами; жадные железнодорожные вокзалы, поглощающие змей, разодетых в перья из дыма; фабрики, подвешенные к облакам кривыми струями дыма; мосты, подобно гигантским гимнастам, оседлавшие реки и сверкающие на солнце блеском ножей; пытливые пароходы, пытающиеся проникнуть за горизонт; неутомимые паровозы, чьи колеса стучат по рельсам, словно подковы огромных стальных лошадей, обузданных трубами; и стройное звено самолётов, чьи пропеллеры, словно транспаранты, шелестят на ветру и, как восторженные зрители, шумом выражают своё одобрение», — так заканчивается «Манифест футуризма» Филиппо Томмазо Маринетти.

В этом одном абзаце заключена вся политическая матрица идеологий эпохи модерна: индустриализм порождает толпы, «возбуждённые работой», а сами толпы потом творят бунт и революции «в современных столицах».  Для футуристов характерно восприятие индустрии как живого существа, а точнее — как некой сверхчеловеческой сущности, которая определяет жизнь простого человека, задавая направление её развития.

Одним из первых так стал воспринимать индустрию французский писатель итальянского происхождения Эмиль Золя. Вот, например, как он описывает металлургический завод «Бездна» в романе «Труд»: «Под смятенно бегущими траурными тучами “Бездна” простирала мрачное скопище своих корпусов и навесов.

Подобно возникшему из-под земли чудовищу, завод мало-помалу всё дальше раздвигал крыши своего городка, распространялся во всех направлениях; по их цвету можно было угадать последовательность постройки зданий. Теперь завод занимал несколько гектаров; он насчитывал тысячу рабочих.

Высокие синеватые шиферные крыши обширных цехов с двустворчатыми окнами поднимались над старыми, почерневшими черепицами ранних, гораздо более скромных строений. Над ними выступала чреда гигантских ульев-печей для цементовки металла. Дальше виднелась высокая, двадцатичетырёхметровая башня, она служила для закалки стали: там крупнокалиберные чушки с маху погружались стоймя в бак с нефтью.

Ещё выше дымились трубы всевозможных размеров, целый лес труб, дышавший сажей, которая смешивалась с летучей сажей туч; тонкие паровые отводы выбрасывали через равномерные промежутки времени белые султаны своих свистящих выдыханий.

Эти беспрерывно исходившие от завода пар и пыль, подобные испарениям пота, казались дыханием чудовища.

Слышались содрогание его органов, толчки и рокот его усилий, стук машин, чёткие удары молотов-ковачей и равномерно тяжёлые, звучащие, как колокол, удары молотов-толкачей, от которых дрожала земля.

Для футуристов характерно восприятие индустрии как живого существа, а точнее — как некой сверхчеловеческой сущности, которая определяет жизнь простого человека, задавая направление её развития / Картина Джакомо Балла

Золя находился под влиянием романтизма XIX века, на который пришёлся расцвет его творчества. Он любовался величием индустрии. Но для него она была порождением человека, направленным против человеческой природы. Футуристы же были людьми другого поколения — поколения, в жизнь  которого вошла скорость. Путь из пункта А в пункт Б требовал теперь гораздо меньше времени.

И произошло это благодаря индустрии. Футуристы видели, что индустрия породила новый тип человеческой личности, которая во всём проявляет себя иначе, чем личность ветхая. Главное, что эта личность, этот новый человек живёт в совсем другом ритме, чем его отцы и деды, и ритм этот задаёт индустрия.

«Мы уже живём в абсолюте, потому что мы создали вечную, вездесущую скорость», — возвещал Маринетти.

В начале 30-х ритм индустриальной эпохи подвигнет немецкого мыслителя Эрнста Юнгера на написание работы «Рабочий. Господство и гештальт».

«Темп работы — это удар кулака, биение мыслей и сердца, работа — это жизнь днём и ночью, наука, любовь, искусство, вера, культ, война; работа — это колебания атома и сила, которая движет звёздами и солнечными системами», — поэтизировал Юнгер, используя те же образы, что и футуристы.

Юнгер поясняет, что «пространство работы не ограничено» — «рабочий день охватывает 24 часа». И противоположностью работы не является покой или отдых. Отдых — это тоже работа, когда он выражается в занятии спортом или поездке за город на велосипедах.

В футуристической философии Маринетти техницизм весьма оригинально переплетался с мистицизмом. «Когда будет покончено с логикой, возникнет интуитивная психология материи, — говорил Маринетти. — Я хотел разбудить её в вас и вызвать отвращение к разуму. В человеке засела неодолимая неприязнь к железному мотору.

Примирить их может только интуиция, но не разум. Кончилось господство человека. Наступает век техники! Но что могут учёные, кроме физических формул и химических реакций? А мы сначала познакомимся с техникой, потом подружимся с ней и подготовим появление механического человека в комплексе с запчастями».

«Мы уже живём в абсолюте, потому что мы создали вечную, вездесущую скорость», — возвещал Маринетти / Картиина Джакомо Балла «Скорость» (1913)

Маринетти видел идеального человека будущего сросшимся с машиной. «На наших глазах рождается новый кентавр — человек на мотоцикле, — а первые ангелы взмывают в небо на крыльях аэропланов», — писал он.

Этот новый кентавр проявлял «любовь к опасности, привычку к энергии и бесстрашию».

Маринетти превозносил «великую новую идею современной жизни — идею механической красоты», прославлял любовь к машине, «пылающую на щеках механиков-машинистов, обожжённых и перепачканных углём».

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор,
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца — пламенный мотор», — поётся, например, в советском «Авиамарше», написанном на стихи Павла Германа в начале 20-х.

А вот как рисовал Маринетти будущее Италии: «Посредством сети металлических канатов сила морей поднимается до гребня гор и концентрируется в огромных клетках железа, грозных аккумуляторах, грозных нервных центрах, распределённых по спинному и горному хребту Италии.

Энергия отдалённых ветров и волнений моря, превращённая человеком во многие миллионы киловатт, распространяется всюду, регулируемая клавишами, играющими под пальцами инженеров.

У людей стальная мебель, они могут писать в никелевых книгах, толщина которых не превосходит трёх сантиметров, которые стоят всего восемь франков и тем не менее содержат сто тысяч страниц. Плуги-автомобили непрерывно мчатся в луга электрически перекапывать, обрабатывать и орошать землю.

Глаза и другие органы человека уже не просто чувствительные приёмники, а настоящие аккумуляторы электрической энергии. Голод и нужда исчезли, горький социальный вопрос исчез. Вопрос о финансах сведён к простой отчётности о производстве. Интеллект царствует повсюду. Мускульный труд утрачивает рабский характер и служит трём целям: гигиене, удовольствию и борьбе».

В те годы, когда Маринетти писал строки, его идеи воспринимались большинством как завиральные, бредовые, в лучшем случае — как «ненаучная фантастика». Но сейчас мы понимаем, что поэт предсказал появление комбайнов и даже электронных книг («никелевые книги толщиной в три сантиметра»).

Дух ниспровержения роднил футуристов с анархистами / Картина Карло Карра «Похороны анархиста Галли»

Восхищение футуристов индустрией и машинерией сближало их с рабочим классом. «Я разверну красный флаг футуризма!» — провозглашал Франческо Балилла Прателла. «Перед войной футуризм был очень популярен между рабочими.

Журнал “Lacerba” (“Упрямый”), который имел тираж в 20 000 экземпляров, на 5 расходился среди рабочих.

Во время многочисленных манифестаций футуристического искусства в театрах наиболее крупных городов Италии рабочие защищали футуристов против молодых людей — полуаристократии и буржуазии, — которые вступали с футуристами в драку», — вводил в курс дела Льва Троцкого видный итальянский коммунист Антонио Грамши. По наблюдениям Грамши, «рабочие видели в футуризме элементы борьбы против старой итальянской академической культуры, застывшей, далёкой от народных масс».

Дух ниспровержения роднил футуристов с анархистами. «Мы хотим восславить разрушительный жест анархистов», — заявил Маринетти вскоре после выхода в свет «Манифеста футуризма». И эти слова немедленно нашли положительный отклик в радикально левых кругах.

«О, братья, мы с вами одна и та же армия, безнадёжно заблудившаяся в чудовищном лесу вселенной, и у нас с вами общий враг!»

Футуристы, как и анархисты, презирали спокойное существование, предпочитая жить рискуя. «Бунт — это тупик, ничего не поделаешь. Итак, поскорее перезарядим обоймы», — таким было, по словам Виктора Сержа, французского анархиста русского происхождения, мироощущение его товарищей.

Анархизм прошлого, отмечает Серж, захватывал целиком, «требовал полной самоотдачи, но и давал всё», «казалось, нет в жизни уголка, которого бы он не озарил». И действительно: «Можно оставаться католиком, протестантом, либералом, радикалом, социалистом, синдикалистом, ничего не меняя в своей жизни, а, следовательно, в жизни вообще.

Достаточно читать соответствующую газету, в крайнем случае — ходить в кафе, где собираются сторонники тех или иных воззрений». А анархизм требовал «соответствия слова и дела».

Когда Маринетти отправился на ливийский фронт, о себе заявила анархистская банда Бонно. 21 декабря 1911 она совершила первое нападение на банк. Это была первая моторизованная анархистская бригада. Жюль Бонно был самым отважным автогонщиком своего времени. Любя риск и скорость, он сблизился с анархистами, которые, следуя своей вере, ничего не откладывали на завтра.

Бонно грабил банки и арсеналы, а власть металась в бешенстве. Полиция появлялась на «месте преступления», когда анархистов и след простыл. Сотни лучших жандармов были брошены на поиски «банды Бонно». Президент Раймон Пуанкаре заявил, что Бонно — «наиболее опасный преступник этого века, также как и прошлого века». Бонно выдал предатель.

Жюль Бонно был тем человеческим типом, который воспевали футуристы.

«На наших глазах рождается новый кентавр — человек на мотоцикле», — провозглашал Маринетти / картина Марио Гвидо дал Монте

Однако в формальном политическом измерении итальянские футуристы и анархисты расходились всё дальше.

Анархисты были антимилитаристами и космополитами, а футуристы, наоборот, считали, что война — гигиеническое средство, которое надо использовать время от времени для очищения этого мира от мещанской плесени.

«Мы будем восхвалять войну — единственную гигиену мира, милитаризм, патриотизм, разрушительные действия освободителей, прекрасные идеи, за которые не жалко умереть, и презрение к женщине», — возвещал Маринетти в «Манифесте футуризма».

«Я футурист, — писал Джованнни Папини, — потому что футуризм означает Италию. Италию более великую, чем в прошлом, более современную, более смелую, более развитую, чем другие нации».

Футуристы были националистами. Но не теми националистами, которые воспевают «величие предков». Не теми националистами, которые славят отечество, которое есть. Они славили отечество, которое будет.

«Будущее — это наша единственная религия!» — заявлял Маринетти.

Давайте же, поджигайте библиотечные полки! Поверните каналы, чтобы они затопили музеи!.. Какой восторг видеть, как плывут, покачиваясь, знаменитые старые полотна, потерявшие цвет и расползшиеся!..

Берите кирки, топоры и молотки и крушите, крушите без жалости седые почтенные города!»

«Мы учреждаем сегодня футуризм, потому что хотим освободить нашу землю от зловонной гангрены профессоров, археологов, краснобаев и антикваров. Слишком долго Италия была страной старьёвщиков.

Мы намереваемся освободить её от бесчисленных музеев, которые, словно множество кладбищ, покрывают её», — восклицал Маринетти. В резкой речи, произнесённой в Триесте, Маринетти упрекает итальянцев: «Да, могилы в ходе. Зловещее выступление кладбищ! Мёртвые овладевают живыми.

Однако эти идеи, будто заимствованные им из арсенала анархистского нигилизма, на самом деле выросли из его патриотизма. «Слово “Италия” должно быть выше слова “свобода”», — неоднократно заявлял Маринетти. Поэт огорчается, что его родина имеет лишь репутацию «любовницы столетий» и «климатической станции первого разряда».

Что привлекает в Италию туристов со всего мира? Живописные руины! Всё, что «покрыто страшной святостью веков». Значит, долой всё это! Да здравствует мощная индустрия, которая поставит Италию в один ряд с сильными государствами. Но место под солнцем, как известно, надо отвоёвывать.

Продолжение следует

Первая статья цикла  — «Молодая гвардия Маринетти»

Источник: https://www.sensusnovus.ru/analytics/2014/02/04/18231.html