Анализ поэмы ерофеева «москва — петушки»

Анализ поэмы Ерофеева “Москва – Петушки” (сочинение)

«Мне, товарищ, жить бесполезно. Я не чувствую больше прелести творения», — так или примерно так можно охарактеризовать мироощущение человека, познавшего «грусть великого вещества» жизни, испытавшего разочарование в общепринятых законах бытия. Это обычно и есть тот рубеж, с которого начинаются поиски правды, истины.

«Что есть истина?» — вопрос из категории «вечных», ибо ответ на него каждому человеку приходится искать самостоятельно. Поиск этот сопровождается сомнениями, нравственными муками, заблуждениями и прозрениями. «Кто ищет, вынужден блуждать», — говорил Гёте.

Сложный путь духовных испытаний проходят герои Лескова, Достоевского, Толстого, Чехова. Каждый из этих писателей отразил в творчестве своё понимание истины (свою концепцию), а изменяющееся время вновь и вновь заставляет литературу задаваться «вечным» вопросом.

Двадцатый век стал переломным в российской истории. События революции, утверждение новых норм общественной жизни, переоценка духовных ценностей — всё это требовало осмысления, давало новое направление в поисках правды.

«Блукая, как метель в степи», ищет свой путь в революции и гражданской войне шолоховский герой Григорий Мелехов, растёт «задумчивость среди общего текста труда» у героев Платонова — писателя, в творчестве которого поиски истины и смысла всеобщего существования явились сквозным сюжетом.

Платонов возрождает образ странника, но странничество приобретает в контексте его поэтики новый — символический — смысл: оно перестаёт быть только физическим передвижением по земле или в космическом пространстве и становится путешествием мысли в поисках разгадки тайны Вселенной.

Многое в этом произведении вызывает неприятие, поскольку автор, на первый взгляд, разрушает все сложившиеся стереотипы — и нравственные, и эстетические.

Он называет поэмой произведение, в котором герой-алкоголик на протяжении всего повествования озабочен тем, чтобы ни на минуту не выходить из состояния опьянения.

По мнению этого человека, «самое бессильное и позорное время в жизни народа — время от рассвета до открытия магазинов».

Язык повести представляет собой сплав патетики и нецензурной брани, что придаёт самой патетике ироническое звучание, заставляет воспринимать её, по словам самого автора, «даже не превратно, но именно строго наоборот, то есть антипатично».

И, наконец, сами предметы, о которых рассуждает герой, кажутся, на первый взгляд, низкими и незначительными: ну, какая разница читателю, в каком подъезде проснулся утром герой (на какой по счёту ступеньке), что, где и в какой последовательности он пил? Однако все эти подробности приобретают совершенно иной смысл, если принять за точку отсчёта особенности мировидения автора, посмотреть на жизнь глазами его героев.

Для Венички Ерофеева всё, что происходит вокруг него и с ним, символично и является знаком какой-то тайно творящей воли, не исключая и образ самого героя, и его путешествие по маршруту «Москва — Петушки», и его запой.

Путешествие героя продиктовано желанием найти Кремль: о нём он, разумеется, слышал, но ни разу не видел своими глазами, хотя тысячу раз проходил по Москве «насквозь и как попало». Вдумаемся в подтекст этого микросюжета.

Стараясь отыскать Кремль, герой делает попытку приобщиться к этой всеобщей истине («ото всех слышал»), но какая-то высшая сила (или внутреннее сопротивление) не позволяют ему это сделать: «Это у меня всегда так: когда я ищу Кремль, я неизменно попадаю на Курский вокзал».

Образ вокзала заключает в себе традиционную символику — начало пути, но мне кажется важной ещё одна деталь: с Курского вокзала отходят пригородные поезда. Таким образом, герой выбирает направление своих поисков правды — за пределами Москвы.

Конечной станцией его путешествия должны стать Петушки — городок с простым, но поэтическим названием.

Мы видим, что душа героя влечётся к вечным ценностям, хотя их земное воплощение неузнаваемо изменилось: искусительница героя предстаёт перед нами блудницей с бесстыжими бельмами, и только огромное количество выпитого позволило герою «прозреть» в ней «колдовство и голубиные крылья». Героем руководит порыв, но, чтобы не грустить, ему «нужно выпить кубанской», хотя, по признанию самого Венички, это становится необходимостью лишь постольку, поскольку в его жизни отсутствует то главное, к чему стремится душа: «Господь, вот ты видишь, чем я обладаю, — с тоскою размышляет Веничка, глядя на бутылку крепкого розового и бутерброд. — Но разве это мне нужно? Разве по этому тоскует моя душа? Вот что дали мне люди взамен того, по чему тоскует душа! А если б они мне дали того, разве нуждался бы я в этом?».

Чего же не принимает герой в людях, против чего восстаёт? Почему он не хочет взглянуть на мир трезвым взглядом — боится, как бы не стошнило (выделенные курсивом, эти слова многократно повторяются в тексте)? Героя не устраивает грубая самоуверенность людей: «Отчего они все так грубы?..

Почему так? О, если бы весь мир, если бы каждый в мире был бы, как я сейчас, тих и боязлив, и был бы так же ни в чём не уверен: ни в себе, ни в серьёзности своего места под небом — как хорошо бы! Никаких энтузиастов, никаких подвигов, никакой одержимости! — всеобщее малодушие.

Я согласился бы жить на земле целую вечность».

Малодушие же в понимании Венички синонимично вечному сомнению, побуждающему человека мыслить, искать. Герой уверен: всё на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы человек был грустен и растерян.

Растерянность рождает жалость к самому себе, а значит, и к ближнему — это один из главных мотивов «философии» Венички.

Символичен финал поэмы. Подобно тому, как в своём путешествии в поисках истины герой повести Платонова «Котлован» делает круг, движением по кругу становится и путешествие Венички Ерофеева: вместо Петушков он оказывается в Москве. Как это случилось, остаётся загадкой и для героя, и для читателя.

Герой потрясён, читатель может предположить, что никакого путешествия и вовсе не было, а всё описанное происходило лишь в воображении героя.

Погибает Веничка на сороковой ступеньке того самого неизвестного подъезда, из которого он вышел утром («Они вонзили мне своё шило в самое горло»), а в ушах читателя ещё долгое время звучит неотвязный вопрос: «Ты от нас? От нас хотел убежать?».

Для героев русской литературы девятнадцатого века мучительные поиски истины заканчивались, как правило, обретением гармонии в душе и в отношениях с миром.

Герой русской прозы двадцатого века лишён такой возможности: в своих исканиях он возвращается к исходной точке.

Источник: Школьные сочинения на “пятерку”. Для школьников и абитуриентов. – М.: ООО “Мир книги”, 2004

Источник: https://classlit.ru/publ/literatura_20_veka/drugie_avtory/analiz_poehmy_erofeeva_moskva_petushki_sochinenie/63-1-0-1842

О чем поэма москва – петушки?

Литературоведы пишут множество научных трудов об этом произведении, подвергая его анализу и находя в нем все более глубокие пласты смысла.

Поэма переведена на множество языков, по ней поставлены десятки спектаклей.

Поэме даже установлен памятник! Но к сожалению, большинство людей считает, что «Москва – Петушки» – это такая забавная история про то, как мужик бухает в электричке.<\p>

История

Автор поэмы «Москва–Петушки» Венедикт Ерофеев сам очень много пил. Как он сам рассказывал, его алкоголизм наступил мгновенно. Во время прогулки по Москве он вдруг увидел на витрине магазина водку. Зашел, купил «четвертинку» и пачку «Беломорканала». Выпил и больше не останавливался.

Как следствие, Ерофеев жил в нищете и был чуть ли не бомжом. Но современники, хорошие знакомые писателя, уверяют, что это не было следствием слабости или болезненного алкоголизма. Пьянство Ерофеева не было самоцелью. Это был сознательно выбранный путь в жизни – протест общественным устоям.<\p> Это отражено и в поэме «Москва–Петушки».

Не случайно главного героя произведения тоже зовут Веничка. Произведение во многом автобиографическое. Поэма писалась в 1969-1970-х годах. Естественно, в Советском Союзе долгое время не издавалась и распространялась посредством Самиздата. Впервые была напечатана в 1973 году в Израиле.

В СССР официально была впервые опубликована лишь в конце 80-х в очень урезанном виде в журнале «Трезвость и культура».

В 1990 году Венедикт Ерофеев умер от рака горла. Его сын – тоже Венедикт – живет в Петушках. Нигде не работает, ничего не умеет, кормится с переизданий книг покойного родителя.

На вопрос, не жалеет ли, что так бездарно прожег свою жизнь, цитирует отца: «Жизнь прошла, как прошла, и х… с ней».<\p>

Сюжет

Веня Ерофеев едет в электричке из Москвы в Петушки к любовнице и ребенку. В пути он много пьет, разговаривает с другими алкоголиками на различные философские темы и размышляет. Периодически он видит галлюцинации. Петушки в его монологах представляются неким райским утопическим местом. Ему не терпится туда попасть: “Петушки — это место, где не умолкают птицы ни днем ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин. Первородный грех — может, он и был — там никого не тяготит. Там даже у тех, кто не просыхает по неделям, взгляд бездонен и ясен…” Вдруг Веничка обнаруживает, что едет не из Москвы в Петушки, а из Петушков в Москву: пока он был мертвецки пьян, поезд развернулся и поехал обратно. Когда Веня возвращается в Москву, за ним бросаются в погоню четверо неизвестных. Они догоняют его и закалывают шилом в горло. Поэма заканчивается следующими словами:

“С тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду”.<\p>

Композиция

Поэма начинается в неизвестном подъезде, где с похмелья просыпается Веничка. Он идет на Курский вокзал, покупает алкоголь, и отправляется на поезде в Петушки. Сюжет отмеряется станциями, которые проезжает главный герой. Это отражено в названиях глав: «Реутово – Никольское», «Никольское – Салтыковская», «Салтыковская – Кучино» и т. д. Наибольшую известность получила глава «Серп и молот – Карачарово». Она состоит лишь из обрывка фразы: “И немедленно выпил…” В предисловии ко второму изданию Венедикт Ерофеев объясняет это так: “Первое издание «Москва — Петушки», благо было в одном экземпляре, быстро разошлось. Я получил с тех пор много нареканий за главу «Серп и молот — Карачарово», и совершенно напрасно. Во вступлении к первому изданию я предупреждал всех девушек, что главу «Серп и молот — Карачарово» следует пропустить, не читая, поскольку за фразой «и немедленно выпил» следует полторы страницы чистейшего мата, что во всей этой главе нет ни единого цензурного слова, за исключением фразы «и немедленно выпил». Добросовестным уведомлением этим я добился того, что все читатели, особенно девушки, сразу хватались за главу «Серп и молот — Карачарово», даже не читая предыдущих глав, даже не прочитав фразы «и немедленно выпил». По этой причине я счёл необходимым во втором издании выкинуть из главы «Серп и молот — Карачарово» всю бывшую там матерщину. Так будет лучше, потому что, во-первых, меня станут читать подряд, а во-вторых, не будут оскорблены”.

Еще одна примечательная глава – «Электроугли – 43-й километр». В ней автор отступает от своей манеры повествования и дает рецепты совершенно безумных коктейлей, в которые входят преимущественно одеколоны, лосьоны и разного рода технические жидкости.<\p>

О чем произведение?

Несмотря на то, что произведение «Москва–Петушки» написано в прозе, оно называется поэмой. И это неспроста. Это не роман, поскольку «Москва–Петушки» – не жизнеописание человека. Это именно поэма и текст является именно поэтическим. Следить при чтении этой поэмы важнее не за похождениями Венички, а за изменениями языка, которым написано произведение. В этом кроется самое интересное! В поэме отражены некоторые «уровни» русского языка, которыми пользовались в то время (да и сейчас): *Язык идеологии
*Язык официозных газет
*Язык производства
*Язык религии
*Язык искусства
*Язык социального дна

Главный герой, стараясь придерживаться определенного «уровня» языка, напиваясь, выходит за эти рамки. Алкоголь – лишь некое средство, ключ к свободе. Он раскрепощает лирического героя, и Веничка скачет с одного «уровня» на другой. Поэтому в тексте поэмы в одном абзаце могут быть употреблены строгие политические термины, возвышенная лексика искусства и рядом с ними – гадкие матерки: “Как бы то ни было — меня поперли. Меня, вдумчивого принца-аналитика, любовно перебиравшего души своих людей, меня — снизу — сочли штрейкбрехером и коллаборационистом, а сверху — лоботрясом с неуравновешенной психикой. Низы не хотели меня видеть, а верхи не могли без смеха обо мне говорить. «Верхи не могли, а низы не хотели». Что это предвещает, знатоки истинной философии истории? Совершенно верно: в ближайший же аванс меня будут п..дить по законам добра и красоты, а ближайший аванс — послезавтра, а значит, послезавтра меня измудохают”.

И это даже не вершина айсберга, а его самая макушечка. В поэме «Москва–Петушки» для филологов заложен неиссякаемый материал для анализа. Здесь и параллели с библейским сюжетом, и отсылки к классической литературе, и мотивы карнавальной культуры Средневековья и Ренессанса, и много-много чего помимо этого.<\p>

Если вы уже читали «Москва–Петушки», настоятельно рекомендуем прочитать еще раз. С каждым новым прочтением поэма будет открываться для вас с новой стороны. И вы, наконец, увидите, что забавные байки про алкашей – лишь тонкий слой пыли на толще глубокого смысла произведения.<\p>

Источник:<\p>

Ссылки по теме:<\p>

Источник: https://fishki.net/1892643-o-chem-pojema-moskva–petushki.html

7 секретов «Москвы — Петушков»

11 декабря 2017Литература

Как события из жизни Венедикта Ерофеева и цитаты из книг, которые он читал, просочились в текст знаменитой поэмы

Автор Александр Агапов

1. Тайна рецепта «Сучьего потроха»

Вот рецепт одного из коктейлей, созданных главным героем поэмы Веничкой, напитка, «затмевающего все»:

«Пиво „жигулевское“ — 100 г Шампунь „Садко — богатый гость“ — 30 г Резоль для очистки волос от перхоти — 70 г Клей БФ — 15 г Тормозная жидкость — 30 г

Дезинсекталь для уничтожения мелких насекомых — 30 г».

Таким рецепт «Сучьего потроха» видели читатели первого отдельного издания «Москвы — Петушков» в Советском Союзе (издательство «Прометей», 1989). Но уже в следую­щем издании («Интербук», 1990) рецепт немного другой: дезин­секталя нужно не 30, а 20 граммов.

В альманахе «Весть», где впервые в Совет­­ском Союзе был опубли­кован полный текст, отличий еще больше: клея БФ нужно 12 граммов, а тормоз­ной жидкости — 35.

­ Обложка книги «­Москва — Петушки». Издательство YMCA-Press. Париж, 1977 годАукционный дом и художественная галерея «Литфонд»

Однако в самом первом издании «Москвы — Петушков» 1973 года, напечатан­ном в Израиле, в рецепте «Сучьего потроха» не было ни клея БФ, ни тормозной жидкости, вместо них было средство от потливости ног — составная часть другого коктейля, упоминаемого в поэме, «Дух Женевы».

Этот повтор автор заметил не сразу, а уже после того, как с рукописи была сделана машинописная копия.

Поэтому во всех зарубежных изданиях повтор сохранился, на что указы­вает сам Ерофеев в письме к венгерской переводчице Эльжбете Вари (сваливая вину на французское издатель­ство YMCA-Press, где книга Ерофеева вышла в 1977 году, и в очеред­ной раз меняя точное количество граммов в рецепте):

В современных изданиях средства от потливости ног в «Сучьем потрохе» нет, но разнобой в количестве граммов сохранился: все зависит от того, по какому изданию печатается текст. Ну а читателю, видимо, остается выбирать точную дозировку на свое усмотрение.

2. Тайна «классических рож»

Веничка так говорит о внешности своих убийц:

«Как бы вам объяснить, что у них были за рожи? Да нет, совсем не разбойничьи рожи, скорее даже наоборот, с налетом чего-то классического…»

Как следует понимать это описание? Считается, что «с налетом чего-то классического» — намек на римских легионеров, распинающих Христа. Как и легионеров, убийц Венички четверо, в сцене убийства они «пригвождают» героя к полу, а сам Веничка незадолго до смерти повторяет предсмертный вопрос Христа: «Для чего, Господь, ты меня оставил?»

Что сцена убийства героя в «Москве — Петушках» так или иначе связана с евангельским сюжетом, не вызывает сомнений, но указание на «классичес­кий налет» в лицах Веничкиных палачей, по всей видимости, значит нечто другое. В записной книжке, которую Ерофеев вел в 1969–1970 го­дах (время написания романа), есть следующая фраза:

«И рожи у них гладкие, классически-яс­ные. Если и есть прыщи, то где-нибудь у загривка».

Определение «с налетом чего-то классического» служит указанием на ненави­стную автору безупреч­ность, «безызъянность» облика убийц. Вот что говори­ла о Ерофееве поэт Ольга Седакова:

«Во всем совершенном и стремящемся к совер­шенству он подозревал бесчеловеч­ность.

Челове­ческое значило для него несовершенное, и к не­совершен­ному он требовал относиться „с первой любовью и последней нежностью“, чем несовер­шен­нее — тем сильнее так относиться.

Самой большой нежности заслуживал, по его мнению (цитирую), „тот, кто при всех опысался“»  Несколько монологов о Венедикте Ерофееве. // Театр. №  9, 1991..

«Тот, кто при всех опысался» — это, конечно, председатель из рассказа старого Митрича в «Москве — Петуш­ках», который «стоит и плачет, и пысает на пол, как маленький». Председатель «весь в чирьях», а у старого Митрича «вся физионо­мия — в оспинах, как расстрелянная в упор». Веничка, разумеется, испытывает сострадание и к тому, и к другому.

3. Тайна одной цитаты

В электричке попутчица Венички рассказывает фантасмагорическую историю своих отношений с комсоргом Евтюшкиным:

«И как-то дико, по-оперному, рассмеялся, схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир-на-Клязьме. Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа».

Почему недоумение «разделяет вся Европа» и что это вообще значит? Проще всего предположить, что здесь обыгры­вается газетное клише: в официальной советской прессе было принято писать о радости, скорби или гордости, которые вместе с Советским Союзом разделяют другие народы или даже «все прогрессив­ное человечество» — почему бы «всей Европе» не разделять недоумения Веничкиной попутчицы, тем более что Ерофеев в «Москве — Петушках» часто пародирует официальный советский язык. Однако на самом деле источник этой фразы совсем другой, а именно это почти точная цитата из романа Анатоля Франса «Аметистовый перстень», изданного в Советском Союзе в переводе Григория Ярхо. Герой романа г-н Бержере получает письмо от своего миланского друга Карло Аспертини, в котором тот отвечает на вопрос своего корреспондента об одном старинном заупокойном гимне и добавляет в постскриптуме:

«Почему французы упрямо не желают признать бесспорной юридической ошибки, которую им так легко исправить без ущерба для кого бы то ни было? Я тщетно стараюсь найти причину их упорства. Все мои соотечественники, вся Европа, весь мир разделяют мое недоумение».

Речь, разумеется, о деле Дрейфуса, г-н Бержере с самого начала — сторонник невиновности офицера, но как эта фраза оказалась в речи Веничкиной попутчицы? В 1966 году Ерофеев читает «Аметистовый перстень» и выписы­вает оттуда несколько фраз (так он делал всегда, читая книги).

«Москва — Петушки», как и другие сочинения Ерофеева, полны таких цитат — будь то Библия, Махабхарата, роман Франса, радиопередача, статья в «Правде» или выписка из отрывного календаря, — а также реплик друзей или случайных знакомых. Но контекст для Ерофеева, как правило, не важен.

Он берет цитаты из самых разных источников и, как из кирпичиков, выстраивает из них свой собственный текст.

4. Тайна финской песенки

В главе «Салтыковская — Кучино» Веничка сидит у детской кроватки и пыта­ется приободрить заболевшего сына:

«Ты еще встанешь, мальчик, и будешь снова плясать под мою „поро­сячью фарандолу“ — помнишь? Когда тебе было два года, ты под нее плясал».

Но потом поправляет себя:

«…нет, мы фарандолу плясать не будем. Там есть слова, не идущие к делу… „На исхо-де ав-густа ножки протяну-ла…“ это не годится. Гораздо лучше вот что: „Раз-два-туфли-надень-ка-как-ти-бе-не-стыдно-спать?“»

И добавляет:

«У меня особые причины любить эту гнусность…»

Что это за причины? Возможно, дело в том, что Веничка предлагает сыну сплясать под «Еньку» — популярную в 1960-е годы финскую песенку.

В Советском Союзе эта мелодия была известна в разных аранжировках и с разным текстом: тот вариант, который упоминает Ерофеев, исполнялся на музыку Геннадия Подэльского и слова Дмитрия Иванова.

«Енька» в исполнении Кальмера Тенносаара. 1966 год

Ерофеев родился на Кольском полуострове, там же закончил школу и в конце жизни даже утверждал, что впервые пересек Полярный круг только в 17 лет, когда отправился поступать в МГУ  Но это утверждение неверно — в начале войны Ерофеев два года прожил с семьей у родственников в селе Елшанка (в двух часах езды от Сызрани), а после 5 класса ездил в пионерлагерь в Рыбинске.. Север действи­тель­но занимал особое место в его жизни: будучи студентом, Ерофеев написал несколько статей о норвеж­ских писателях, причины любви к которым, как объяснял сам автор, кроются опять же в географии. Позднее в одном из интервью Ерофеев говорил об этом так:

«…я был тогда ослеплен вот этой моей скандинавской литературой. И только о ней и писал. Потому что они — мои земляки. Генрик Ибсен, Кнут Гамсун в особен­ности. Да я, в сущности, и музыку люблю только Грига и Яна Сибелиуса. Тут уже с этим ничего не поде­лаешь».

5. Тайна «индивидуальных графиков»

Веничка, ненадолго ставший бригадиром и потерпевший неудачу в деле просвещения своих подчиненных, придумывает систему «индивидуальных графиков»:

«Итак, по истечении месяца рабочий подходит ко мне с отчетом: в такой-то день выпито того-то и столько-то, в другой столько-то, et cetera. А я, черной тушью и на веленевой бумаге, изображаю все это красивою диаграммою».

Этот остроумный эпизод только кажется выдуманным. В конце 1960-х годов Ерофеев действительно работал кабельщиком-спайщиком в подмос­ковном ПТУСе  ПТУС — производственно-техническое управление связи., и в записной книжке 1969–1970 годов упоминается некий Тотошкин, которому писатель был должен 20 копеек. Ту же фамилию носит один из членов Веничкиной бригады.

1 / 3

«Вот, полюбуйтесь, например, это линия комсомольца Виктора Тотошкина».vmethods.ru

2 / 3

«А это — Алексей Блиндяев, член КПСС с 1936 г., потрепанный старый хрен».vmethods.ru

3 / 3

«А вот уж это — ваш покорный слуга, экс-бригадир монтажников ПТУСа, автор поэмы „Москва — Петушки“».vmethods.ru

На графиках, изображенных в книге, вертикальная ось отображает количество выпитого, а горизонталь­ная — дни, причем подписаны только две даты — 10-е и 26-е, то есть даты выдачи зарплаты и аванса (на них, естественно, приходятся пики).

Почему 26-е, хотя аванс чаще выдавался 25-го числа? Это ошибка машинистки, перепечатывавшей ту копию романа, которая потом оказалась за границей и по которой делалось первое издание: у автора в рукописи стоит 25-е число. Во всех последующих изданиях эта ошибка так и осталась неис­правленной. Кстати, той же машинистке, а не самому Ерофееву, принадлежит, видимо, и изображение самих графиков.

В рукописи они выглядят немного иначе, но, не имея возможности воспроизвести их в точности, машинистка, очевидно, была вынуждена нарисовать их самостоятельно.

6. Тайна розового бокала

Между Веничкой и «черноусым в жакетке», доказывающим, что «все ценные люди России пили как свиньи», происходит такой диалог:

«— Ну, и Николай Гоголь… — Что Николай Гоголь?.. — Он всегда, когда бывал у Панаевых, просил ставить ему на стол особый, розовый бокал… — И пил из розового бокала? — Да. И пил из розового бокала. — А что пил?..

— А кто его знает!.. Ну что можно пить из розового бокала? Ну конечно, водку…»

Откуда черноусый мог почерпнуть эти сведения о жизни писателя? Самый очевидный источник — воспоминания Ивана Панаева и его жены Авдотьи. Панаева пишет, что «у прибора Гоголя стоял особенный граненый большой стакан и в графине красное вино»  «Воспоминания» (1889).

, а ее муж — что «перед его прибором за обедом стояло не простое, а розовое стекло»  «Литературные воспоминания» (1861).. Черноусый как будто соединил эти два описания, взяв из одного «особенный стакан», а из другого — его цвет.

Однако, описывая стакан, Панаевы уточняют, что подавался он Гоголю вовсе не в их доме, а у Аксаковых — как знак особого уважения этой семьи к писа­телю. Дело в том, что Ерофеев читал «Ни дня без строчки» Юрия Олеши, который, в свою очередь, как раз читал мемуары Авдотьи Панаевой: «В вос­поминаниях есть появление Гоголя.

Перед ним на обеде стоит особый прибор, особый розовый бокал для вина». Аксаковы у Олеши не упоминаются, и чита­тель, не знакомый с первоисточником, действительно может подумать, что речь идет об обеде в доме Панаевых. Так и произошло.

Ерофеев выписал этот эпизод в одну из записных книжек 1966 года, взяв у Олеши не только саму историю, но и определение «особый розовый бокал», добавил уже от себя, что бокал ставился по просьбе самого Гоголя, и засунул сюжет в рассказ черноусого в «Москве — Петушках».

1 / 2

Авдотья Панаева. Акварель Кирилла Горбунова. 1841 годWikimedia Commons

2 / 2

Иван Панаев. Фотография Сергея Левицкого. 1856 годWikimedia Commons

В любом случае, уже в следующем издании (1989 года) это место осталось неисправленным, и с тех пор в разных изданиях «Москвы — Петушков» можно встретить либо Панаевых, либо Аксаковых — в зависимости от источника.

7. Тайна «полоумной поэтессы»

Веничка так описывает день своего тридцатилетия:

«А когда стукнуло тридцать, минувшей осенью? А когда стукнуло тридцать — день был уныл, как день двадцатилетия. Пришел ко мне Боря с какой-то полоумной поэтессою, пришли Вадя с Лидой, Ледик с Володей».

Что за «полоумная поэтесса» и кто все остальные упомянутые здесь люди? Писатель отмечал свое тридцатилетие 24 октября 1968 года, и в тексте поэмы он перечисляет гостей, при­шедших на празднование его собст­венного дня рождения.

Это Владимир Муравьев, сокурсник Ерофеева по МГУ, и его брат Леонид, «любимый первенец» Вадим Тихонов  «Любимым первенцем» автор назвал Тихонова в посвящении к «Москве — Петушкам». Писатель имел в виду, что Тихонов стал для него кем-то вроде первого ученика.

, которому автор посвятил «Москву — Петушки», и его жена Лидия Любчикова, Борис Сорокин, с которым писатель познакомился во время учебы во Владимирском педин­ституте, и Ольга Седакова, которая познакомилась с Ерофеевым как раз в день празднования его тридцатилетия.

«Почему ты меня назвал „поло­умной“?» — спрашивала она потом у Ерофеева. — «Я ошибся наполовину».

Венедикт Ерофеев. Москва, 1988 год © DIOMEDIA

Ерофеев не только сделал себя главным героем книги, но и добавил в нее своих друзей и знакомых. Ольга Седакова вспоминала потом, как, читая «Москву — Петушки», не сразу поняла, что читает художественную прозу, а не дневник.

В «Вальпур­гиевой ночи» попавший в психболь­ницу Гуревич сообщает главврачу: «Мне, например, звонит граф Толстой…», и это не бред сумасшед­шего. Речь идет о Никите Ильиче Толстом, правнуке Льва Николаевича и знакомом Ерофеева.

Источники

• Власов Э. Бессмертная поэма Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки». Спутник писателя. Ерофеев В. Москва — Петушки. С комментариями Эдуарда Власова. СПб, 2015.
• Ерофеев В. Записные книжки 1960-х годов. М., 2005.
• Ерофеев В. Москва — Петушки и пр. М., 1989.
• Летопись жизни и творчества Венедикта Ерофеева. Живая Арктика. № 1, 2005.

Теги

Шпаргалка
Что читать
СССР
7 секретов

Антропология, Литература

Столоверчение, гипноз, видения и русская литература XIX века

Источник: https://arzamas.academy/mag/480-petushki

Урок литературы по поэме В.Ерофеева “Москва- Петушки”(11 класс)

Пояснительная записка.

Урок на тему «Литературные процессы 1960 – 1990гг. на примере поэмы в прозе Венедикта Ерофеева «Москва – Петушки» проводится в разделе изучения обзорной темы «Русская литература второй половины XX века» в 11классе. Основная цель – познакомить с постмодернизмом и его разновидностями как литературным явлением.

Поэма, написанная в 1969 начале 1970 годов, впервые напечатанная в самиздате, стала одним из знаковых явлений новой отечественной литературы, вызвавшей множество интерпретаций.

Сегодня произведение интересно не социологической трактовкой – как повествование об извечном русском пьянстве, а соотнесенностью текста с сюжетами Евангелия; с ссылками на «Записки из подполья», «Преступление и наказание», «Братьев Карамазовых», «Двойника» и «Подростка» Ф.М. Достоевского; цитированием «Евгения Онегина», «Бориса Годунова» и др.

произведений А.С. Пушкина, что, несомненно, раскрывает автора как начитанного человека с необыкновенным музыкальным слухом, феноменальной памятью, редким опытом жизни.

Пространство жизни героя жестко обусловленно беспощадным идеологизированным социумом – бежать он может только в себя…или спасительное опьянение. Правда, есть еще один путь: идти к Богу, на что и указывает автор.

Именно связь со многими произведениями классической литературы, идея спасения человечества, является причиной обращения к анализу поэмы в прозе «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева.

Впервые урок проведен в 2009году с электронным текстом, так как не было печатного варианта.

Содержательная часть.

Тема:«Литература 1960- 90годов XX века. Венедикт Ерофеев(1938-1990гг) «Москва – Петушки» – постмодернистское произведение». <\p>

Цель урока: ознакомить учащихся с особенностями творчества Венедикта Ерофеева; выявить художественные особенности поэмы в прозе «Москва – Петушки».

Задачи: познакомить с биографией писателя, с признаками постмодернизма; совершенствовать навыки и умения анализа и интерпретации художественного произведения через детали; показать, как история страны преломляется в творчестве В. Ерофеева.

Оборудование: мультимедиа – проектор, текст поэмы.

Тип урока: урок усвоения новых знаний.

Прогнозируемые результаты: учащиеся знают об особенностях творчества В. Ерофеева, содержание поэмы, признаки постмодернистского произведения, анализируют главы поэмы в связи с поставленными задачами.

Ход урока

I.Организационный момент

II.Актуализация опорных знаний

Погружение в тему урока: вводно – ориентировочная беседа

Какое впечатление произвела поэма?

Что особенно поразило вас?

На каких эпизодах вам хотелось бы остановиться? <\p>

Можете ли назвать литературное направление ?

III.Мотивация учебной деятельности. Сообщение темы и цели урока.

Слово учителя

Вен.Ерофеев – человек колоссальной начитанности, филолог по призванию. Начало его творчества связано с жанрами литературоведческой статьи, в частности его статьи о норвежских писателях и эссе «Василий Розанов глазами эксцентрика».

Предстает настоящим виртуозом художественной речи в поэме «Москва – Петушки». Нередко звучат широко известные литературные цитаты, иронически переосмысленные, сниженные в патетическом содержании. Например, всем известное обобщение Н.

Островского из романа «Как закалялась сталь»: «Жизнь дается человеку один только раз, и прожить ее надо так, чтобы не ошибиться в рецептах». Или другая ирония: «…Я согласился бы жить на земле целую вечность, если бы прежде мне показали уголок, где не всегда есть место подвигу».

Конечно, имеется в виду знаменитая цитата из рассказа М. Горького «Старуха Изергиль».

Российский читатель познакомился с содержанием произведения спустя 18 лет: написана в 1970г., а напечатали только в 1988г. В журнале «Трезвость и культура»№12. В чем причина столь долгой дороги к читателю мы попробуем и разобраться.

IV.Работа по теме урока

1.Выступление заранее подготовленного учащегося с презентацией: «Жизненный и творческий путь Венедикта Ерофеева»

2.Сообщение учащихся с презентацией: «Постмодернизм как литературное явление»

3.Обобщение информации (запись в тетрадях):

ПОСТМОДЕРНИЗМ – антиреалистическое, нетрадиционное течение, противоречащее соцреализму, готовое обойтись без реальности выстроить модель мира на основе внутрикультурного материала на основе иллюзий, компьютерных технологий.

Подгруппы: 1) Соц- арт – откровенно-агитационное, разрушительное течение, текстовая игра со штампами( «Не стыдись ты, пьяница,носа своего / Он ведь с нашим знаменем цвета одного»).

2)Концептуализм – игра речевыми клише, идеями, символами, «языками культуры». Высокое искусство опрокидывается в анекдоты, «в низкое».

3) Иронический авангард – течение, живущее на грани реализма, гротеска и абсурда, идущего из классики ( Головин «День рождения покойника» сравни « Живой труп» Л.Н.Толстого)

Наиболее характерные признаки постмодернизма:

1).Обесценивание реальности, подчеркивание фиктивности, бессмысленности,

абсурдности.

2).Ироническое выворачивание мира, лозунг вседозволенности.

3).Теснейшая связь с современной субкультурой, даже самой «грязной», со средствами массовой информации.

4).Использование компьютера, особенно в создании детективов( Б. Акунин «Пелагея и Черный монах», «Любовники смерти»)

5). Создание виртуальных миров. Виртуальность – это особый язык творчества, не имеющий связей с объективно существующим миром, произвольное принуждение к блужданию среди знаков, схем, цветовых пятен.

4. Рефлексия. Аналитическая работа с текстом поэмы (с чтением и пересказом эпизодов)

– Что заставило Венечку совершить путешествие?

– Смысл названия станций?

– С кем ведет диалог главный герой?

– Как классифицирует людей. По каким достоинствам?

– Как понимаете фразу: «Вот что дали мне люди взамен того, по чему тоскует душа!» Кто дал?

– О каком мире Чистогана идет речь?

– В чем причина разногласий между обитателями комнаты? Почему его считали другим? Серьезны ли аргументы?

– Какие литературные, исторические, общеизвестные аналогии звучат в тексте? В чем их смысл?

-Назовите самые ценные качества человеческой души в понимании Венечки.

– Из чего слагается человеческое счастье?

– Отношение к новому поколению. Почему?

– Что дают нам размышления о тьме и свете?

– Чем опасно одиночество для человека?

– Какое произведение напоминает деление на людей: «Один такой тупой- тупой (почему?)…А другой такой умный- умный…» О чем это говорит?

– Когда совершается предательство, по мнению Венечки?

– Роль монолога о смерти.

– Объясните роль деталей – символов, использованных в тексте: (зачитать эпизоды)

ОДУВАНЧИК( ранимость, хрупкость человеческой души);

ТУМАН( безвременье);

ТУЛОН и ЕЛЕНА( Наполеон начал с Тулона, а закончил изгнанием на о.Елены)

АНГЕЛЫ и ДЕТИ, смеющиеся над человеком, перерезанным поездом (время, деятели и люди).

V.Подведение итогов.

В тексте упоминается более 100 имен русских и зарубежных писателей, философов, композиторов, политиков, литературных и библейских персонажей.

Более 70 наименований книг,опер, картин, фильмов, а также исторических событий и названий географических местностей, не связанных напрямую с действием.

Мотив дороги использован автором как внутренний процесс постепенной утраты сознания, распада личности, изображенной на фоне полугротескной реальности деградирующего общества.

Особенности поэмы:

1) напряженный драматизм

2)сквозная цитатность <\p>

3) эффект живого, непосредственного монолога.

– Какова общая мысль всего произведения?

Произведение пронизано чувством страшных потрясений, ожидающих общество.

VI.Домашнее задание: Написать сочинение – эссе: «Веничка Ерофеев – вымысел или реальность? »

Использованная литература

http://www.rusf.ru/abs/int0025.htmOFF–LINE интернет.

1. Муравьёв В. «Высоких зрелищ зритель» // Ерофеев В. В. Записки психопата. — М.: Вагриус, 2000. — С. 5—12.

2. Безелянский Ю. Н. Страсти по Луне: Книга эссе, зарисовок и фантазий. — М.: Радуга, 1999. — 368 с.

3. Венедикт Ерофеев, 26 октября 1938 года — 11 мая 1990 года // Театр. — 1991. — № 9. — С. 74—122.

4. Шмелькова Н. А. Последние дни Венедикта Ерофеева: Дневники. — М.: Вагриус, 2002. — 320 с.: фот.

5. Домашняя беседа. — 1864.

6. Зорин А. Пригородный поезд дальнего следования // Новый мир. — 1989. — № 5. — С. 256—258.

7. Гаспаров Б., Паперно И. «Встань и иди» // Slavica Hierosolymitana. — 1981. — Vol. V—VI — С. 387—400.

8. Бавин С. «Самовозрастающий Логос» (Венедикт Ерофеев): Библиогр. очерк. — М., 1995. — 45 с.

9. Седакова О. Венедикт Ерофеев // Ерофеев В. В. Мой очень жизненный путь. — М.: Вагриус, 2008. — С. 590—601.

10. Фрейдкин М. О Венедикте Ерофееве// Фрейдкин М. Каша из топора. М.: Время, 2009. — С. 294—318.

11. Tumanov, Vladimir. The End in V. Erofeev’s Moskva-Petuski. Russian Literature 39 (1996): 95—114.

12. Шмелькова Н. Во чреве мачехи, или Жизнь — диктатура красного. — СПб.: Лимбус Пресс, 1999. — 304стр.

13. Благовещенский Н. По ту сторону Москвы — к Петушкам: Исследование поэмы В. Ерофеева «Москва — Петушки», её героя и автора с точки зрения различных глубинно-психологических подходов // Russian Imago 2001: Исследования по психоанализу культуры. — СПб.: Алетейя, 2002. — С. 428—454.

14. Благовещенский Н. А. Случай Вени Е.: Психоаналитическое исследование поэмы «Москва — Петушки». — СПб.: Гуманитарная академия, 2006.

Источник: https://infourok.ru/urok-literaturi-po-poeme-verofeeva-moskva-petushki-klass-762033.html

Роль финального эпизода в поэме Венедикта Ерофеева “Москва – Петушки” (стр. 1 из 3)

Отдел образования администрации Центрального района

Муниципальное общеобразовательное учреждение

экономический лицей

Секция “Литературоведение (20 век)”

НАУЧНО – ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА

По теме

«Роль финального эпизода в поэме Венедикта Ерофеева

«Москва – Петушки»

Лейбович Анны Владимировны

учащейся 11 Б класса

МОУ экономический лицей

Центрального района.

Контактный тел. 202-06-29

Руководитель

Ромащенко Светлана Анатольевна

к.ф.н., доцент НГПУ

Васильева Любовь Петровна

учитель высшей

квалифицированной категории

Новосибирск, 2008г.

Введение

Во второй половине века в русской литературе возникают новые направления. По словам Виктора Ерофеева, известного представителя поколения семидесятников, “литература засомневалась во всем без исключения: в любви, детях, вере, церкви, культуре, красоте, благородстве, материнстве, народной мудрости…”1
.

В связи с этим появляются такие произведения, как “Школа для дураков” Саши Соколова, “Пушкинский дом” Андрея Битова, “Москва – Петушки” Венечки Ерофеева. Эти произведения являются примером нового направлениявека – постмодернизма.

Постмодернизм – это переход в состояние, когда читатель становится свободным интерпретатором и когда писатель не бьет его по рукам и не говорит: “неправильно читаешь, читай иначе”, – это момент высвобождения, и в этом смысле постмодернизм на сегодняшний день – достижение свободы в литературе сказал Виктор Ерофеев в одном из интервью. Иначе говоря, на наш взгляд, постмодернизм предполагает соучастие читателя и автора, непосредственный контакт между ними.

Представителем этого направления является и Веничка Ерофеев с его поэмой “Москва – Петушки”.

На это указывает то, что, по словам Руднева “в постмодернизме господствует всеобщее смешение и насмешливость над всем, одним из его главных принципов стала “культурная опосредованность” или, если говорить кратко, цитата”3
.

А все произведение Ерофеева наполнено огромным количеством цитат (приводятся цитаты известных классиков, цитаты из Евангелие).

Однако отнести данную поэму к какому-либо направлению достаточно сложно, потому как Ерофеев был не как все.

«Москва – Петушки» в действительности уникальная поэма. Однако она изучена лишь с точки зрения интертекстуальности и в связи с контекстом эпохи. С нашей точки зрения назрело время предпринять попытку анализа поэмы “Москва – Петушки” с позиции эстетической целостности.

Цели и задачи:

1. Обоснование феномена поэмы Ерофеева в плане его связи с культурным контекстом.

2. Из всех аспектов изучения произведения выделены те, которые требуют не просто интерпретации основных сюжетных элементов и многочисленных цитат, но и понимания структуры сюжета в связи с финальным эпизодом.

3. Выделение финального фрагмента в системе эпизодов, в качестве сильной позиции и создание предпосылок для перехода к пониманию связи сюжета и композиции.

Глава 1 История создания

Ерофеев Венедикт Васильевич родился 24 октября 1938 года на Кольском полуострове, за Полярным кругом, в городе Заполярье. С самого детства он “не хотел как все”, и эта жизненная позиция осталась у него на всю жизнь. Несомненно, что она отразилась и в творчестве писателя.

Его произведения шокировали читателей, и потому очень быстро разошлись. Самым известным, конечно стала рассматриваемая нами поэма “Москва – Петушки”, написанная в 1969-1974 годах “на кабельных работах в Шереметьево – Лобня”.

Поэма тут же распространилась самиздатом, а потом была переведена на двадцать языков и снискала одобрение во многих странах. У нас впервые была опубликована в 1989 году в журнале «Трезвость и культура» в сокращенном варианте.

И лишь через восемнадцать лет после написания полная поэма была официально издана в России.

1.1 История вопроса

Поэма Венички Ерофеева “Москва – Петушки” неоднократно обсуждалась и изучалась. [Лакшин 1989 “Беззаконный метеор”, Живолупова 1992 “Паломничество в Петушки или проблема метафизического бунта в исповеди Венички Ерофеева”, Чупринин 1988, Курицын 1992 “Мы поедем с тобою на “А” и на “Ю””, С.

С момента ее издания (сначала неофициально в самиздате, потом она была переведена на двадцать языков, и лишь в 1989 году книга была издана в России) велись споры о возможности ее интерпретации. Об этой поэме было высказано немало суждений. Ее изучением занимались и занимаются все большее количество исследователей.

Это объясняется неоднозначностью трактовки поэмы. Так, например, автор предисловия к публикации сокращенного варианта “Москвы Петушков” в журнале “Трезвость и культура”, Сергей Чупринин, называл эту поэму исповедью русского алкоголика. После этого в своей рецензии В. Лакшин писал: “Повесть написана почти два десятилетия назад.

И водка уже к тому времени была грозным бичом страны. Беду подтверждала даже официальная статистика. В СССР на душу населения в 1950 году приходилось 3,4 литра спирто-водочных изделий, в 1960 г. – 6,7 литра, в 1970-м – 9,5, в 1973-м – 10,2 литра…”4
.

Григорий Померанц же интересуется стилем поэмы: “Захватывает только его стиль, поразительно совершенный словесный образ гниющей культуры.

Это не в голове родилось, а – как ритмы “Двенадцати” Блока – было подслушано”6
.

Несомненно, что все варианты интерпретаций поэмы верны и имеют право на существование.

1.2 Теоретическое обоснование выбора материала для изучения

Для изучения “Москвы – Петушков” мы взяли финальный фрагмент, потому как анализ полного произведения – работа весьма “трудоемкая и длительная”. К тому же, подробное описание всего текста в рамках нашей работы невозможно. Таким образом, мы осуществим принцип анализа фрагмента в составе целого и рассмотрим всю поэму через выбранный нами эпизод, сопоставив его с событиями всего произведения.

Он предполагает идентификацию части как неотъемлемого «органа» данной живой и уникальной целостности определенного типа.

Подобно генетической идентификации в биологии аналитика фрагмента в литературоведении представляет собой «изучение клеточки, сохраняющей все свойства целого».

Несомненно, что конец – сильная смысловая позиция, позволяющая анализировать все произведение целиком.

поэма ерофеев москва петушки

Глава 2 Выделение и анализ фрагмента как структурной единицы сюжета

Финальный фрагмент, на наш взгляд, начинается с главы “Петушки. Перрон”. Именно в этом эпизоде Веничку убивают первый раз, во сне, когда наш герой видит перед собой царя Митридата, измазанного в соплях и с ножиком. Митридат – понтийский царь, ведший войны против Рима.

А в нашем случае Петушки являются вторым Римом, Римом для Венички. Недаром он говорит, что “за Петушками сливается небо и земля, и волчица воет на звезды”8
.

Если же вспомнить легенду, что Рим основали братья Ромул и Рем, вскормленные волчицей, то возникает вопрос: не эта ли самая волчица “воет на звезды”?

Здесь же впервые звучит вопрос Венички “…зачем?”, позже, ставший его последними словами. (“Зачем-зачем?… зачем-зачем-зачем?..”[C.128] повторяет он в конце поэмы.)

Мотив несовместимости Венички с реальностью четкой линией проходит сквозь всю поэму, но наиболее ярко он звучит здесь, в финале. Наш герой сам понимает и признает свою отрешенность: “я знаю – умру, так и не приняв этого мира, постигнув его вблизи и издали, снаружи и изнутри постигнув, но не приняв”[C.121].

Помимо этого в финальном эпизоде находит свое отражение и другие, не менее важный, библейский мотив.

Таким образом, выбранный нами фрагмент является наиболее важным звеном во всей поэме.

Основная тема финального эпизода, на наш взгляд, это антивоскрешение. Об этом говорит последняя фраза Венички, “…и с тех пор я не приходил в сознание, и никогда не приду”[C.128]. Распятие (или убийство) происходит в неизвестном подъезде.

Вспомним начало поэмы, когда наш герой просыпается утром в подъезде: “Оказывается, сел я вчера на ступеньку в подъезде, по счету снизу сороковую, прижал к сердцу чемоданчик – и так и уснул ”[C.16].

(Сороковую ступеньку можно соотнести с сорока днями и ночами, проведенными Иисусом в пустыне, для искушения от Диавола. “И, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал”9
) Получается, что Веничка проходит свой путь от подъезда до подъезда, как по кругу возвращаясь к началу.

Более того, в конце он так и не попадает в Петушки, “где не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин”, и умирает в страшной, чужой ему Москве.

Начнем с первого эпизода, встречи с Митридатом. Как уже говорилось ранее, здесь происходит первое убийство, отклик предстоящих мучений. “И тут мне пронзило левый бок, и я тихонько застонал …я успевал только бессильно взвизгивать, – и забился от боли по всему перрону”[C.120]. Это первый намек на грядущую смерть, на трагический исход поэмы.

Источник: https://MirZnanii.com/a/136503/rol-finalnogo-epizoda-v-poeme-venedikta-erofeeva-moskva-petushki