Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
«Ревизор» — одно из ярчайших произведений рсской и мировой литературы. По силе и глубине, по художественному мастерству комедия стоит в одном ряду с такими произведениями русской классической литературы, как «Горе от ума» Грибоедова, «Евгений Онегин» и «Борис Годунов» Пушкина, «Герой нашего времени» Лермонтова.
В основу комедии лег подсказанный Пушкиным русский анекдот. Сама по себе история с ревизором была не нова в литературе. До этого существовали повесть Вельтмана «Провинциальные актеры» и произведение Квитки-Основьяненко «Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе».
«Ревизор» — произведение, Новаторство Гоголя. При этом Гоголь продолжает традиции Фонвизина и Грибоедова, но в то же время он преодолевает назидательные черты драматургии и создает образец социальной
И к тому же веселой комедии.
Предшествующую драматургию Гоголь ценил за то, что она вскрывала болезни и раны современной жизни.<\p>
«Ревизор» — реалистическая комедия. Все герои — типичные характеры.
Ситуация, показанная в комедии, необычна, но развивается вполне реально; исключительность ситуации психологически оправдана.
В комедии представлены все основные стороны городской действительности.
Действие пьесы происходит в уездном провинциальном городе, который является самостоятельным художественным образом в комедии, хотя и представляет собой замкнутый в самом себе мир, но все события, происходящие там, показаны как следствие крепостнической и бюрократической системы России.
Мир, который рисует Гоголь, отображает всю систему городского управления: суд, богоугодные заведения, почту, полицию. Образ этого города — это не конкретный образ, а собирательный. По концентрации здесь всяких злоупотреблений нереален, но при этом типичен.
В драматургии XVIII века миру пошлому, миру обличительному всегда противопоставляется начало светлое. В комедии Гоголя нет идеала, нет никакого другого, кроме изображаемого. Отсюда можно сделать вывод, что все, что происходит в пьесе, является нормой, законом действительности. Единственным положительным персонажем в пьесе является смех, призванный обличить и осмеять общественные пороки.
Перед нами предстают все городские слои: чиновничество, городские помещики: Добчинский и Бобчинскии; купечество, мещанство. Нет только армии и духовенства, так как они не подчинялись городским властям.
Город Гоголя — это город чиновников, все образы которых типизированы в комедии, и их комичность усиливают говорящие фамилии: городничий Сквозник-Дмухановский, судья Ляпкин-Тяпкин, попечитель богоугодных заведений Земляника, лекарь Гибнер, полицейские Свистунов, Пуговицын, Держиморда, отставные чиновники: Растаковский, Люлюков.
Для чиновников характерны дух семейственности, праздное времяпрепровождение, взяточничество, сплетни, низкий культурный уровень. В отношение же взяток существует определенная субординация. (Вспомним реплику городничего: «Смотри, не по чину берешь».
)
Мотив невежества и тупости также присутствует в пьесе. Гоголь обличает такую характерную примету своего времени, как иерархичность: отношение к человеку определяется его чином и благосостоянием. Все чиновники не прочь поживиться за чужой счет.
В представленном городе процветает взяточничество и полное беззаконие.
Гоголь отмечает, что традиционная комедия с любовной интригой явно устарела. В отличие от «Горе от ума» «Ревизор» — чисто общественная комедия. Любовная интрига сводится к двум комическим сценам объяснения Хлестакова с дочерью и женой городничего. Кроме того, в «Ревизоре» отсутствует интрига в традиционном понимании этого слова.
В комедии нет внешних толчков к действию и нет внешнего комизма. Самообман чиновников и весь ход событий мотивируется самими характерами. Возникает «ситуация заблуждения», которая была порождена страхом чиновников перед расплатой за совершаемые грехи. Страх подготовил почву для самообмана.
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор» заключается в том, что он изображает ситуацию, при которой обман происходит непроизвольно, так как Хлестаков ни за кого себя не выдает, и лишь его внутренняя пустота и пассивность подтверждают возможность возникновения такой ситуации.
Городничего обмануло простосердечие Хлестакова, его безудержное вранье; опытный плут навряд ли бы провел Антона Антоновича. Непреднамеренность поступков Хлестакова сбила его с толку. Городничий и Хлестаков — выразители одной и той же действительности. Они пройдохи и плуты, хотя и по-разному выявляют себя.
У них общая логика поведения и языка.
Хлестаков — гениальное открытие Гоголя, который считал его самым сложным и трудным персонажем своей пьесы. Основная черта его характера состоит, по выражению Гоголя, «в стремлении сыграть роль чином выше своего собственного».
В этом заключается наиболее существенная черта «хлестаковщины» как социально-исторического явления. Хлестаков — ничтожество, которое силой обстоятельств было вознесено на пьедестал. Отсюда вдохновение, с каким он пускает пыль в глаза благоговейно внимающим ему простофилям.
И чем больший трепет вызывают его речи, тем безудержнее воспаляется его фантазия. И кажется, он сам уже уверовал сотворенной им лжи. Хлестаков — проходимец, ветреник, «сосулька». Любопытно то, что поведение его ни разу не вызывает подозрения.
Комизм в отношениях городских жителей и Хлестакова усиливается повтором схожих сцен, например дачи взятки.
Чем фантастичней вранье Хлестакова, тем более ему доверяют, так как чиновники видят в нем свой идеал.
Вся композиция пьесы держится на глупой ошибке городничего, принявшего «елистратишку» за государственного человека. Ошибка городничего абсолютно закономерна, и, более того, она необходима.
В финале комедии выражена мысль Гоголя о грядущем возмездии, так как автор еще не потерял надежду на торжество справедливости и закона. Высмеивая пороки современности, Гоголь замечал, что «насмешки боится даже тот… кто уже ничего не боится».
Комедия «Ревизор» явилась новым шагом в развитии русской драматургии, вобрала в себя лучшие черты предшествующей и, благодаря гению Гоголя, стала бессмертной и остается актуальной и по сей час.
Сочинение: Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
Источник: https://historylib.net/novatorstvo-gogolya-v-komedii-revizor/
Новаторство комедии “Ревизор” | Инфошкола
В основу сюжета «Ревизора» взят довольно распространенный в литературе мотив ошибочного принятия маленького чиновника за важное лицо. Однако не в сюжете главное.
Новаторство Гоголя заключается в том, что он ввел в свою комедию целый ряд таких элементов, которые и делают ее высокой социальной комедией, которые заостряют внимание зрителя на том, что ситуации и несуразности, показанные в комедии, не случайны, они являются закономерным явлением современной жизни.
Хлестаков отнюдь не является сознательным плутом, задумавшим провести провинциальных «ослов», он не собирался объявлять себя самозванцем, а оказался им случайно.
Более того, все дальнейшее его вранье и хвастовство о его петербургской жизни также обусловлено обстоятельствами: чиновники настойчиво побуждают его к несусветной лжи, ждут, что он еще и еще прибавит о себе что-нибудь необычайное. И Хлестаков экспромтом врет.
Хлестаков отнюдь не отличается хитростью и умом. Он, по авторской характеристике, «несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове». Это особенно важно для понимания идейного смысла комедии.
Если бы Хлестаков был умным, хитрым человеком, то можно было бы легко предположить, что в силу особенностей характера и нечестных побуждений он решил воспользоваться случаем в интересах личной выгоды, и следовательно самый подобный факт казался бы исключительным, нетипичным и терял бы свою обличительную силу.
«Типичная путаница самой социальной действительности, — пишет В. Гиппиус,- сменилась бы ее искусственным запутыванием в результате индивидуальной злой воли». В «Преуведомлении» для актеров Гоголь подчер- кивал, что «сила всеобщего страха» создает из такого ничтожества, как Хлестаков, «значительное лицо».
В изображении образов-персонажей и в построении фабулы Гоголь избежал общепринятых шаблонов — исключительных событий, преступлений и т. п.
П.А. Вяземский отметил, что комедия «не утверждена на каком-либо отвратительном и преступном действии», в ней нет «утеснения невинности в пользу сильного порока, нет продажи правосудия».
В «Ревизоре» нет ни одного положительного героя, хотя, как правильно заметил Вяземский, у Гоголя нет и «гнусных героев». Гоголь не делает своих отрицательных героев исключительными злодеями. И самые их пороки воспринимаются как естественное явление порочной в целом общественной системы.
«Грешки», которые водятся за всеми
чиновниками, выведенными в комедии, — отнюдь не связаны с индивидуальными психологическими качествами их характеров. «Не любишь пропускать того, что плывет в руки», — говорит городничий. Весьма характерны в этом отношении следующие эпизоды со взятками.
Хлестаков становится взяточником, как и ревизором, в силу стечения обстоятельств, при этом взятки его отнюдь не связаны с каким-либо притеснением, они вначале даже облекаются в невинную форму — «одолжение взаимообразно», вежливо предложенное городничим (11 акт).
Затем уже Хлестаков вошел в роль, и «одолжение взаимообразно» превращается в наглое вымогательство (IV акт). При этом последнее не обижает «страдательных лиц», ибо мыслится «в порядке вещей».
Выведи Гоголь в комедии положительных героев, противопоставленных взяточникам и жуликам, разоблачающих их, и комедия потеряла бы свой глубокий обобщающий социальный смысл, а обличительный пафос ее превратился бы в нравственно-назидательную сентенцию, сводящуюся к тому, что нехорошо-де брать взятки, притеснять народ и т. д.
Гоголь сумел избежать этого, отказавшись от положительного типажа, что еще более усилило остроту его сатиры, заостряя внимание зрителя на «всем дурном в России». Сам Гоголь разъяснял впоследствии, что единственный положительный герой его комедии — «это смех, беспощадный и злой, он производит суд над действующими лицами».
Сплоченному лагерю чиновников противопоставлено «гражданство», выведенное в комедии лишь эпизодически. К этим страдающим от произвола беззащитным людям Гоголь питает несомненно симпатии. О них мы знаем как о страдательном объекте произвола и лихоимств Сквозников-Дмухановских, Ляпкиных- Тяпкиных, Держиморд и прочих представителей государственной власти.
Это унтер-офицерская вдова, высеченная по приказу городничего без всякой причины, ибо порядки таковы, что Держиморда «всем ставит фонари — правому и виноватому»; это слесарша, мужа которой городничий «забрил в солдаты» только потому, что не получил от него взятки; это, наконец, все те, которые пришли к Хлестакову просить защиты от произвола городничего и чиновников, голос которых слышен за сценой и «в окно высовываются руки, с просьбами», а также в перспективе показываются в дверях вслед за какой-то фигурой «во фризовой шинели, с небритою бородою, раздутою губою и перевязанною щекою» сами просители.
Выведенные в комедии купцы, несмотря на то, что также терпят от лихоимств городничего, не относятся к тем, которым сочувствует писатель. Они выведены в явно ироническом плане. Гоголь прекрасно понимал, что в их руках деньги, которые способны укротить любую ярость «держиморд», что купцы сами наживаются за счет простых обывателей.
Герои комедии Гоголя — законченные характеры, живые люди, а не маски. При этом они по казаны в аспекте народного восприятия их действий и поступков.
Поэтому не было надобности писателю читать нотации о вреде взяток или о непозволительности рукоприкладства, практикуемого Держимордами, это ясно и без нравоучительных сентенций.
Писатель всем содержанием комедии выражает свое возмущение по отношению ко всем формам деспотизма, бюрократизма, взяточничества, казнокрадства и т. д.
Гоголь ставил своей задачей «рубить зло в корне, а не в ветвях». Поэтому и комедия воспринимается не как критика служебных злоупотреблений или пороков отдельных людей, а как сатирическое обличение всей общественной системы, ее «болезни» в целом.
Обобщающая, типизирующая сила метода Гоголя в «Ревизоре» исключительна. Поэтому петербургские бюрократы сразу же узнали себя в чиновниках маленького городка.
Представители реакционной «охранительной» критики всеми методами стремились дискредитировать Гоголя и его комедию, пытались смягчить глубокий социальный смысл ее, нередко давая ей истолкование, как «забавной комедии».
Некоторые критики пытались истолковать смысл пьесы, делая упор на то, что порок В ней не остается ненаказанным, что приезд настоящего ревизора из Петербурга и выражает идею «Ревизора». Таким образом, делалась попытка снизить обобщающую силу социального обличения комедии Гоголя.
Однако «карающая законность» представлена в комедии в виде абстрактной идеи возмездия.
Совсем не случайно представитель высшей государственной власти не выведен на сцену, и пьеса заканчивается появлением жандарма, сообщающего о приезде из Петербурга чиновника.
Сам же блюститель правительственной бдительности остается за сценой. Белинский отметил, что заключительная немая сцена «превосходно замыкает собою целость пьесы».
Источник: https://info-shkola.ru/novatorstvo-komedii-revizor/
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
Комедия «Ревизор» примечательна тем, что в ней проявилось новаторство Гоголя-драматурга. Как известно, сюжет комедии о проезжем рядовом чиновнике, принятом в провинции за важную персону, был подсказан Гоголю Пушкиным.
Работать над пьесой писатель начинает в 1835, впервые на сцене «Ревизор» был поставлен в апреле того же года, но отшлифовывать текст произведения Гоголь продолжал до 1851 года (именно к этому времени относится последняя его правка).
Замысел своего произведения Гоголь определял так: «В «Ревизоре» я решил собрать в кучу все дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем».
Тему произведения тоже можно назвать в некоторой степени новаторской. Это обличение чиновно-бюрократической системы русской жизни.
Необычен и общественный конфликт «Ревизора», выражающийся в раскрытии внутренней противоречивости, никчемности, несостоятельности и нелепости общественного устройства. За видимым, непосредственным конфликтом скрывается другой, более широкий: конфликт между высоким, положительным идеалом, выражающим патриотическое общественное самосознание передовой России, и реалиями русской жизни.
Н.В. Гоголь стремился обновить завязку пьесы, поэтому в «Ревизоре» традиционной завязки нет: ожидание ревизора, страх и боязнь разоблачения — вот что становится завязкой.
Гоголь обновляет интригу: обычно действие строилось на любовной интриге или сознательном обмане героя, активно ведущего интригу (плута, ловеласа). Хлестаков же не замышляет никакой интриги, он свободно отдается течению событий.
<\p>
Новаторство Гоголя проявилось и в особенностях развязки: автор не стал на путь традиционного наказания виновников комедийного происшествия. Знаменита «немая сцена» затрагивает интересы всех: в финале произведения Гоголь выводит на сцену всех персонажей и заставляет на две-три минуты впасть в «окаменелость».
Это позволяет драматургу сфокусировать внимание зрителя на самом действии и дает возможность вариативного толкования финала: приехал настоящий ревизор и город настигнет заслуженное возмездие; приехал некто, ассоциирующийся у жителей с небесной карой, которой все страшатся; приехал не ревизор, а важный чиновник, путешествующий в сопровождении жандарма; приехал настоящий ревизор, но ревизия пройдет гладко и все как всегда закончится благополучно. Немая сцена симметрична началу пьесы — это общая развязка.
В догоголевской драматургии художественный мир пьесы предполагал наличие двух полюсов — положительного и отрицательного. Мир героев «Ревизора» однороден, положительного полюса в нем нет.
Коллективным, собирательным образом комедии является образ города со своим маленьким царьком-городничим и чиновниками, представляющим разные стороны социальной и хозяйственной жизни: юстицию (Ляпкин-Тяпкин), социальное обеспечение (Земляника), народное образование (Холопов), почту (Шпекин), карательные органы (Держиморда) и так далее.
Обрисованные в «Ревизоре» злоупотребления и несправедливости чиновников провинциального города обнажают беззаконие всей системы государственного управления страной и одновременно показывают и личное участие каждого из них в повседневных безобразиях.
Городничий, обманувший трех губернаторов, по-своему очень умный и деятельный человек, умеющий и «дать», и «взять», беззастенчиво ворует казенные деньги и грабит население.
Квартальный Держиморда берет «не по чину», смотритель богоугодных заведений Земляника-плут, казнокрад и доносчик, либерал судья Тяпкин- Ляпкин берет взятки «борзыми щенками» и так далее. Все они, с точки зрения автора, должны нести личную ответственность за свои деяния.
Предметом пристального художественного анализа является обывательское сознание жителей города. Гоголь обнажает «пошлость» крепостнического сознания, призрачность общепризнанных ценностей и иллюзорность целей.
ВАМ ТАКЖЕ МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНО:
Источник: https://ege-ruslit.ru/?p=980
Новаторство комедии Н.В. Гоголя «Ревизор»
Драматургический конфликт «Ревизора» свидетельствовал о дальнейшем развитии русской комедии. В «Горе от ума» А. С. Грибоедова мы видели конфликт между передовой дворянской молодежью и реакционно-крепостническим большинством дворянско-помещичьего класса.
Идеологической основой здесь была дворянская революционность. В конфликте «Ревизора» вскрываются более глубокие противоречия: между бюрократическим аппаратом монархически-крепостнического государства и широкими демократическими слоями. Это соответствовало наметившемуся после 1825 г.
движению русской литературы по пути демократизации.
Социальный характер конфликта в «Ревизоре» определил и построение сюжета. До Гоголя действие комедии обычно развертывалось вокруг любовного конфликта (как и в «Женитьбе»). Есть любовная интрига и в «Ревизоре».
Но ей отведено незначительное место, возникает она незадолго до развязки комедии и развертывается с молниеносной быстротой. Хлестаков неожиданно и в невероятном темпе объясняется в любви то дочери городничего, то его жене, то снова дочери и, не раздумывая, делает ей предложение.
В пародийной форме любовной интриги с ее «перипетиями» Гоголь сознательно нарушает традицию исходя из условий времени. Он писал в «Театральном разъезде после представления новой комедии»: «Все изменилось давно в свете.
Теперь сильней завязывает драму стремление достать выгодное место, блеснуть и затмить, во что бы то ни стало, другого, отметить за пренебрежение, за насмешку. Не более ли теперь имеют электричества чин, денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь?» См.: Золотусский И.П. Гоголь – М., 1984. – С. 358..
Самый сюжет пьесы, таким образом, приобретает социальный характер, что, в свою очередь, становится традицией для последующей русской драматургии, научившейся сочетать в сюжете личное и общественное. Таковы, например, пьесы А. Н. Островского.
Большое значение комедия Гоголя имела и для развития драматургического языка. Задача социально-психологической дифференциации диалогической речи была неразрывно связана с развивавшимися в русской литературе реалистическими тенденциями. Такие предшественники Гоголя-драматурга, как Д.И. Фонвизин и особенно А.С.
Грибоедов, стремились в противовес «классическому» единству стиля придавать речи действующих лиц характерность. В «Горе от ума» речь персонажа отражает языковые особенности, свойственные данному социальному характеру. Гоголь добивается в этом отношении еще большего.
Речь каждого из его персонажей в «Ревизоре» представляет собой законченную стилистическую систему, в которой, как в фокусе, отражается соответствующий характер См.: Манн Ю.В. Поэтика Гоголя. – М., 1978. – С. 189.. Это реализм диалогической речи и полном его развитии.
Вместе с тем свойственная тому или иному персонажу манера речи варьируется в зависимости от конкретной ситуации, от собеседника. Вспомним, как разговаривает Городничий с чиновниками, с «ревизором», с купцами.
Удивительно умение Гоголя показать, что во всех этих случаях с различными оттенками звучит речь одного и того же Сквозник-Дмухановского! После Гоголя социально-психологическая характерность речи персонажей становится законом русской драматургии.
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор» отразилось в следующем:
Он отказывается от введения традиционного образа положительного героя, который являлся рупором авторских идей.
Эстетический идеал писателя выражен своеобразно, и Гоголь подчеркивал это: «Странно: мне жаль, что никто не заметил честного лица бывшего в моей пьесе. Да, было одно честное, благородное лицо, действовавшее в ней во всем продолжении ее. Это действовавшее благородное лицо был смех».
Особый характер смеха. Содержит не только отрицание, но и затаенную грусть, драматизм в сочетании с комическими ситуациями. «Это видимый миру смех, сквозь незримые, неведомые ему слезы». Переход комического в серьёзное и даже трагическое, смех, соединенный с горьким размышлением автора о жизни, – это характерная особенность комедии «Ревизор».
Своеобразие конфликта. Гоголь говорит о злоупотреблениях (типичных) чиновников, все находится в полном развале, все прогнило. Страдают от злоупотреблений чиновников жители сборного города N.
Основной конфликт комедии «Ревизор» – это конфликт между чиновничьим миром города, олицетворяющим государственный строй России и обделенным народом.
Но, поскольку народ лишен голоса, подавлен всем строем России, конфликт этот не показан прямо, и поэтому Гоголь вводит потусторонний конфликт, суть которого анекдотическая история взаимоотношений чиновников города во главе с городничим с мнимым ревизором.
Здесь противоречия мнимые, потому что городничий и Хлестаков едины в своих стремлениях. Развитие этого конфликта позволило Гоголю показать антинародную сущность, как местной власти, так и петербургской. Мотивирован ли реалистически этот анекдотический сюжет? Скорее всего да, потому что у Гоголя он подразумевает реальную ситуацию, достоверную.
Источник: https://studbooks.net/587461/literatura/novatorstvo_komedii_gogolya_revizor
Новаторство Гоголя-драматурга. «Ревизор» – история русской литературы первой половины 19 века
Ревизор.
Новаторство Гоголя-драматурга. «Ревизор»
Интерес к театру и драматургии Гоголь пронес через всю жизнь.
«Театр, — писал Гоголь, — ничуть не безделица и вовсе не пустая вещь, если примешь в соображение то, что в нем может поместиться вдруг толпа из пяти, шести тысяч человек и что вся эта толпа, ни в чем не сходная между собою, разбирая по единицам, может вдруг потрястись одним потрясением, зарыдать одними слезами и засмеяться одним всеобщим смехом. Эта такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра».
Между тем репертуар русского театра к началу 30-х годов XIX столетия находился в плачевном состоянии. На сцене господствовали пустые водевили и переводные комедии, псевдоромантические комедии Кукольника и Полевого.
Характерно, что комедия «Горе от ума», допущенная к постановке в 1831 г., на столичной сцене в этот сезон шла только два раза.
Изображение русской действительности, ее настоящего момента практически отсутствовало на русской сцене.
Особый интерес Гоголь испытывал к комедии, относясь к ней не как к развлекательному, а как к жанру, способному ставить и решать насущные проблемы современности.
Все предшествующие появлению «Ревизора» драматические опыты Гоголя — «Владимир 3-й степени», «Утро делового человека», «Тяжба» — были лишь подготовительными этюдами к созданию этой комедии. В письме к Пушкину от 7 октября 1835 г.
Гоголь просит сюжет для нового произведения: «Сделайте милость, дайте сюжет, духом будет комедия из пяти актов и, клянусь — будет смешнее черта! Ради бога. Ум и желудок мой оба голодают!» Позднее, в «Авторской исповеди», Гоголь отмечал, что мысль «Ревизора» принадлежала Пушкину.
Известно, что Пушкина во время поездки его в Нижний Новгород приняли за ревизора. Пушкин же рассказывал в кругу друзей об одном авантюристе, который в городе Устюжне выдал себя за ревизора и обобрал умиравших от страха чиновников. Таким образом, основой сюжета была сама жизнь. Новаторская же идея художественной обработки сюжета всецело принадлежала самому Гоголю.
Русская комедия, на традиции которой опирался Гоголь, возбуждала негодование против «уклонения общества с прямой дороги». Среди комедий-предшественниц «Ревизора» следует назвать «Недоросля» Фонвизина, «Горе от ума» Грибоедова и комедию конца XVIII в. «Ябеда» Капниста.
Конфликт этих произведений строился на резком противопоставлении отрицательных явлений в лице нерадивых и беспомощных чиновников, помещиков и нравственного идеала, заключенного в образах Правдина, Стародума, Чацкого.
Резкая поляризация добра и зла обусловливала напряженность конфликта и сюжетного действия произведений.
Новизна «Ревизора» заключалась прежде всего в характере конфликта, положенного в основу ее сюжета. «Ревизор» — сатирическая комедия, конфликт ее строится не на столкновении положительных и отрицательных персонажей, а обусловлен резким несоответствием нравственной «пошлости» общественного самосознания авторскому идеалу.
Гоголь последовательно, всем ходом действия разоблачает мнимые ценности современного ему общества. Поэтому обман и самообман, в плену которого находится современный человек, и представляет собой единую психологическую пружину действия.
Именно она мотивирует поступки всех и каждого персонажа комедии, «вяжет в единый узел», по выражению Гоголя, все обрисованные в комедии характеры.
Безусловно, центральным персонажем комедии является Хлестаков.
Сама же интрига «Ревизора» настолько парадоксальна, что даже внимательный читатель и зритель не сразу улавливают полную бездейственность главного героя, поступки которого «срежиссированы» обстоятельствами, то есть умирающими от страха разоблачения пройдохами чиновниками. Не Хлестаков ведет интригу, намереваясь обманным путем завоевать расположение города, а благоговение перед чином, существующее независимо от него самого.
Вся система образов комедии построена на взаимоотражении одного характера — Хлестакова — в других. В этом сюжетном принципе заключалась основная идея пьесы, о которой Гоголь неоднократно говорил в многочисленных последующих автокомментариях «Ревизора».
Прежде всего эта мысль звучала в «Отрывке из письма написанного автором после первого представления «Ревизора», которое состоялось в апреле 1835 г. в Петербурге. В заключительной характеристике образа Хлестакова Гоголь писал: « Словом, это лицо должно быть тип многого разбросанного в разных русских характерах…
Всякий, хоть на минуту, если не на несколько минут, делался или делается Хлестаковым…Словом, редко кто им не будет хоть раз в жизни, — дело только в том, что вслед за тем очень ловко повернется, и как будто он и не он».
Действительно, все персонажи комедии несут на себе отпечаток «хлестаковщины»: каждого из них характеризует своя мера «пошлости», признания естественными «призрачных» идеалов, господствующих в обществе. Центральной в этом отношении является фигура городничего.
Казалось бы, ничем этот пробившийся «из низов» умный и практический человек не напоминает «фитюльку» Хлестакова, однако автор сближает героев, показывая их поведение в сходных по смыслу сценах «вранья» в третьем (Хлестаков) и пятом (городничий) действиях.Сатирическая градация определяет композицию обеих сцен.
Сцена «вранья» Хлестакова начинается с вполне невинного заявления героя о том, что он «с хорошенькими актрисами знаком… С Пушкиным на дружеской ноге…», потом появляется «арбуз — в семьсот рублей арбуз …
и суп в кастрюльке прямо на пароходе приехал из Парижа» и «тридцать пять тысяч одних курьеров», скачущих к Хлестакову с просьбой управлять департаментом, и наконец знаменитое: «Я везде, везде».
Нагромождение нелепостей в речи Хлестакова по мере высказывания возрастает, одно утверждение «тянет» за собой другое и наконец разрешается символическим «Я везде». Алогичность высказывания становится формой саморазоблачения персонажа и той действительности, которая его породила.
В первом явлении пятого действия («вранье» Городничего) Гоголь вновь обращается к приему сатирической градации, «озвучивая» мечты о жизни в Петербурге, чипе, красной ленте, адъютантах, скачущих впереди его генеральской особы. Так происходит реализация скрытого смысли слов Хлестакова «Я везде».
«Зеркальность» многих сцен «Ревизора», заявленная в эпиграфе: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива», позволила Гоголю показать масштабы «пошлости» общественного сознания. Казалось бы, что общего между Линой Андреевной и Бобчинским? Праздное любопытство и стремление к бессмысленному всезнайству «объединяет» этих персонажей и проявляется в их словесно совпадающих репликах.
Так, Бобчинскнй просит городничего взять его посмотреть на приезжего: «…я так: петушком, петушком побегу за дрожками. Мне бы только немножко в щелочку в дверь этак посмотреть, как у него эти поступки…» Анна Андреевна, возмутившись, что ждать новостей еще два часа, кричит Авдотье: «..да ты бы побежала за дрожками…
подсмотри в щелку и узнай все, и глаза какие: черные или нет, и сию же минуту возвращайся…»
В иной форме «отражается» хлестаковщина в образе унтер-офицерской жены. За моральный ущерб, нанесенный ей публичной поркой, она требует заплатить деньги, считая, что «от своего счастья меча отказываться».
Фраза городничего, оправдывающегося перед Хлестаковым и утверждающего, что «она сама себя высекла», имеет символический смысл.
Реальная нелепость, представленная как факт, — не только оценка конкретного проявления абсурда жизни (высекли невинного), но и форма его проявления.
Мотив «сечения» определяет нравственный пафос последнего монолога городничего, завершающего действие комедии. В этом монологе автор разрушает условность театрального искусства и устраняет границу между сценой и зрительным залом. Показательна «литературная мотивировка» исступления городничего: «…
найдется щелкопер, бумагомарака, в комедию тебя вставит…и будут все скалить зубы и бить в ладоши.
Чему смеетесь? над собой смеетесь!» Собственно говоря, обращение: «Чему смеетесь?» — относится не к расположившимся на сцене персонажам, а к зрителям, которые подготавливаются драматургом к восприятию развязки и финала пьесы.
Композиционное построение сюжета является важнейшим аргументом в пользу того, что перед нами сатирическая комедия, в которой авторский идеал не получил своего прямого воплощения.
Реплика жандарма о приезде чиновника из Петербурга мгновенно развязывает конфликт и возвращает нас к столь же стремительной завязке, словам городничего: «Я пригласил вас, господа, тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие. К нам едет ревизор».
Композиционное кольцо символизирует начало нового движения по кругу: внутренний мир персонажей остался неизменным, как, впрочем, остались без изменений и условия их существования.
Для самого Гоголя развязка и особенно немая сцена были очень важны. В них выражена мысль о нравственном потрясении, которое должен испытать зритель, «применив» изображенное к себе, и «испугаться», увидев в зеркальном отражении событий и лиц нечистую душу всего общества, в том числе и свою собственную.
Остановка движения на сцене, «окаменение» действующих лиц, переносило действие комедии, которая еще не закончилась, во внутренний мир зрителя, где и должен был, по мнению Гоголя, свершаться высший нравственный суд над пороками современного общества.
Этот суд должен был стать закономерным результатом Смеха — единственного положительного лица комедии, который рождался из отрицания порока и возможности нравственного возрождения человека.
Жанровое новаторство комедии «Ревизор»
Новизна «Ревизора» заключалась, в частности, в том, что Гоголь перестроил тип сценической интриги: теперь она приводилась в движение не любовным импульсом, как в традиционной комедии, но административным, а именно: прибытием в город мнимо высокой особы – ревизора. «Не нужно только позабывать того, в голове всех сидит ревизор.
Все заняты ревизором. Около ревизора кружатся страхи и надежды всех действующих лиц», – писал он в «Предуведомлении для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора» (1836). Впоследствии такой зачин поразил режиссера Немирович‑Данченко: «одна первая фраза … И пьеса уже начата. Дана фабула и дан ее главнейший импульс – страх».
Причем, как это часто бывает, новое оказалось хорошо забытым старым. Сам Гоголь в «Театральном разъезде после представления новой комедии» (пьесе малой формы, начатой в 1836 г.
как отклик на премьеру «Ревизора») объяснял: «В самом начале комедия была общественным, народным созданием. По крайней мере, такою показал ее сам отец ее, Аристофан.
После уже она вошла в узкое ущелье частной завязки, внесла любовный ход, одну и ту же непременную завязку».
Ломая традицию, Гоголь отказался и от привычной иерархии главных и второстепенных персонажей. Напротив, в его пьесе во всех перипетиях действия находился не один, не несколько персонажей, но весь их сонм.
Сюда же добавлялись еще и персонажи внесценические, заполнявшие все мыслимое пространство города (вспомним, например, сцену из четвертого акта, когда в открывшуюся дверь «выставляется» «фигура во фризовой шинели», что перебивается вмешательством Осипа: «Пошел, пошел! чего лезешь?»). Сам Гоголь назвал это «общей» завязкой, противопоставляя ее «частной завязке», построенной на любовной интриге. «Нет, комедия должна вязаться сама собою, всей своей массою, в один большой, общий узел. (…) Тут всякий герой; течение и ход пьесы производит потрясение всей машины: ни одно колесо не должно оставаться как ржавое и не вводящее в дело».
О необходимости завязки, выходящей за рамки личной судьбы, постановке всех без исключения персонажей перед лицом общезначимого, рокового для них события, Гоголь писал уже в своей рецензии на картину К. Брюллова, которую Ю. В.
Манн предлагает рассматривать как еще один источник драматургической коллизии «Ревизора» и своеобразный краткий конспект структурных принципов пьесы.
Пластика окаменения как наглядное выражение общего потрясения дополнительно объединяла эстетические принципы брюлловской картины и гоголевской комедии.
При работе над «Ревизором» Гоголь сознательно сокращал проявления грубого комизма (такие как, например, потасовки, удары, которые изначально присутствовали в тексте, из окончательной редакции пьесы были удалены).
Из фарсовых сцен в пьесе осталась лишь одна: сцена падения Бобчинского у двери (вообще же само имя Бобчинский, в сочетании с Добчинским восходит к фольклорному архетипу: Фома и Ерема). Сцены подслушивания, которые обычно бывают источником комедийных коллизий, также подвергаются переосмыслению.
Так, когда Бобчинский подслушивает разговор Городничего с Хлестаковым, это не ведет к раскрытию тайны (он слышит лишь то, что и так стало бы ему известно). Трансформация и редуцирование комических приемов перемещает комическое начало в сферу психологического взаимодействия персонажей.
«Гоголь находит сценическое движение в неожиданностях, которые проявляются в самих характерах, в многогранности человеческой души, как бы примитивна она ни была».
Парадоксальным образом при всем своем новаторстве Гоголь довольно четко соблюдал каноны классицистической драматургии. Сюда относятся и говорящие имена, свойственные комедии классицизма, прямо указующие на порок: Держиморда («ударит так, что только держись», Ляпкин-Тяпкин (дела, идущие в суде тяп-ляп), Хлестаков («легкость в мыслях необыкновенная») и т. д.
Идя в разрез с романтической эстетикой, боровшейся за низвержение оков трех единств (требование, предельно жестко сформулированное В. Гюго в «Предисловии» к «Кромвелю», – позиция, которой не чужд был и Пушкин), Гоголь скрупулезно придерживается всех единств.
Пожалуй, единственное слабое отступление мы наблюдаем лишь в одной позиции: вместо одного места действия в комедии фигурируют два – комната в гостинице и комната в доме городничего.
Что касается единства времени, то здесь Гоголь четко придерживается классицистического закона, хотя и в ослабленном варианте: традиционно возможно было более строгое соблюдение единства – не более 24 часов, что, в частности, предписывалось «Поэтическим искусством» Буало; менее строгий вариант предполагал не более 36 часов, т. е. полутора суток.
Если при этом вспомнить, что четвертый и пятый акт «Ревизора» представляют собой событий последующего дня, то становится понятно, что действие комедии умещается в полутора суток. Что касается единства действия, то очевидно, что соблюдено и оно. Более того, как уже говорилось, именно на единстве действия, понятого как единство ситуации, и держится вся комедия.
Композиционно пьеса также была очень тщательно выстроена. Всего она состояла из пяти актов. Кульминация наступала ровно посредине: в 6‑м явлении 3‑го действия, состоящего из 11 явлений.
Участники коллизии симметрично вводились в действие: в первом действии Сквозник‑Дмухановский беседовал с каждым из горожан, в четвертом действии чиновники поочередно наносили визиты Хлестакову.
В пятом действии следовало новое представление всех действующих лиц, но теперь уже косвенное, через призму восприятия Хлестакова, пишущего письмо Тряпичкину.
Излишне говорить, насколько симметрично была выстроена Гоголем и завершающая немая сцена с городничим «посередине в виде столпа…». Как писал Андрей Белый, «фабула снята, фабула – круг… Последнее явление возвращает к первому; и там и здесь – страх: середина же – вздутый морок».
При этом развязка, наступавшая в пятом действии, естественно знаменуя финал, выполняла вместе с тем роль новой кульминации, что выражалось немой сценой, близкой по жанру популярным в конце XVIII – начале XIX в. «живым картинам», введенным в театральный и светский обиход Ж. Л. Давидом и Ж. Б. Изабэ.
Впрочем, как раз здесь Гоголь и отступал от законов правдоподобия: сцена, согласно указаниям автора, должна была длиться от полутора до двух‑трех минут и заключала в себе множественность смыслов, вплоть до эсхатологического значения высшего, Божественного суда.
Важнейшей ее чертой было всеобщее окаменение персонажей.
Источник: https://scribble.su/work/history/24.html
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
«Ревизор» — одно из ярчайших произведений рсской и мировой литературы.
По силе и глубине, по художественному мастерству комедия стоит в одном ряду с такими произведениями русской классической литературы, как «Горе от ума» Грибоедова, «Евгений Онегин» и «Борис Годунов» Пушкина, «Герой нашего времени» Лермонтова.
В основу комедии лег подсказанный Пушкиным русский анекдот. Сама по себе история с ревизором была не нова в литературе. До этого существовали повесть Вельтмана «Провинциальные актеры» и произведение Квитки-Основьяненко «Приезжий из столицы, или Суматоха в уездном городе».
«Ревизор» — произведение, Новаторство Гоголя. При этом Гоголь продолжает традиции Фонвизина и Грибоедова, но в то же время он преодолевает назидательные черты драматургии и создает образец социальной
И к тому же веселой комедии. Предшествующую драматургию Гоголь ценил за то, что она вскрывала болезни и раны современной жизни. «Ревизор» — реалистическая комедия. Все герои — типичные характеры. Ситуация, показанная в комедии, необычна, но развивается вполне реально; исключительность ситуации психологически оправдана.
В комедии представлены все основные стороны городской действительности. Действие пьесы происходит в уездном провинциальном городе, который является самостоятельным художественным образом в комедии, хотя и представляет собой замкнутый в самом себе мир, но все события, происходящие там, показаны как следствие крепостнической и бюрократической системы России. Мир, который рисует Гоголь, отображает всю систему городского управления: суд, богоугодные заведения, почту, полицию. Образ этого города — это не конкретный образ, а собирательный. По концентрации здесь всяких злоупотреблений нереален, но при этом типичен.
В драматургии XVIII века миру пошлому, миру обличительному всегда противопоставляется начало светлое. В комедии Гоголя нет идеала, нет никакого другого, кроме изображаемого. Отсюда можно сделать вывод, что все, что происходит в пьесе, является нормой, законом действительности. Единственным положительным персонажем в пьесе является смех, призванный обличить и осмеять общественные пороки.
Перед нами предстают все городские слои: чиновничество, городские помещики: Добчинский и Бобчинскии; купечество, мещанство. Нет только армии и духовенства, так как они не подчинялись городским властям.
Город Гоголя — это город чиновников, все образы которых типизированы в комедии, и их комичность усиливают говорящие фамилии: городничий Сквозник-Дмухановский, судья Ляпкин-Тяпкин, попечитель богоугодных заведений Земляника, лекарь Гибнер, полицейские Свистунов, Пуговицын, Держиморда, отставные чиновники: Растаковский, Люлюков.
Для чиновников характерны дух семейственности, праздное времяпрепровождение, взяточничество, сплетни, низкий культурный уровень. В отношение же взяток существует определенная субординация. (Вспомним реплику городничего: «Смотри, не по чину берешь».)
Мотив невежества и тупости также присутствует в пьесе. Гоголь обличает такую характерную примету своего времени, как иерархичность: отношение к человеку определяется его чином и благосостоянием. Все чиновники не прочь поживиться за чужой счет. В представленном городе процветает взяточничество и полное беззаконие.
Гоголь отмечает, что традиционная комедия с любовной интригой явно устарела. В отличие от «Горе от ума» «Ревизор» — чисто общественная комедия. Любовная интрига сводится к двум комическим сценам объяснения Хлестакова с дочерью и женой городничего. Кроме того, в «Ревизоре» отсутствует интрига в традиционном понимании этого слова.
В комедии нет внешних толчков к действию и нет внешнего комизма. Самообман чиновников и весь ход событий мотивируется самими характерами. Возникает «ситуация заблуждения», которая была порождена страхом чиновников перед расплатой за совершаемые грехи. Страх подготовил почву для самообмана.
Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор» заключается в том, что он изображает ситуацию, при которой обман происходит непроизвольно, так как Хлестаков ни за кого себя не выдает, и лишь его внутренняя пустота и пассивность подтверждают возможность возникновения такой ситуации.
Городничего обмануло простосердечие Хлестакова, его безудержное вранье; опытный плут навряд ли бы провел Антона Антоновича. Непреднамеренность поступков Хлестакова сбила его с толку. Городничий и Хлестаков — выразители одной и той же действительности. Они пройдохи и плуты, хотя и по-разному выявляют себя.
У них общая логика поведения и языка.
Хлестаков — гениальное открытие Гоголя, который считал его самым сложным и трудным персонажем своей пьесы. Основная черта его характера состоит, по выражению Гоголя, «в стремлении сыграть роль чином выше своего собственного». В этом заключается наиболее существенная черта «хлестаковщины» как социально-исторического явления. Хлестаков — ничтожество, которое силой обстоятельств было вознесено на пьедестал. Отсюда вдохновение, с каким он пускает пыль в глаза благоговейно внимающим ему простофилям. И чем больший трепет вызывают его речи, тем безудержнее воспаляется его фантазия. И кажется, он сам уже уверовал сотворенной им лжи. Хлестаков — проходимец, ветреник, «сосулька». Любопытно то, что поведение его ни разу не вызывает подозрения. Комизм в отношениях городских жителей и Хлестакова усиливается повтором схожих сцен, например дачи взятки.
Чем фантастичней вранье Хлестакова, тем более ему доверяют, так как чиновники видят в нем свой идеал.
Вся композиция пьесы держится на глупой ошибке городничего, принявшего «елистратишку» за государственного человека. Ошибка городничего абсолютно закономерна, и, более того, она необходима.
В финале комедии выражена мысль Гоголя о грядущем возмездии, так как автор еще не потерял надежду на торжество справедливости и закона. Высмеивая пороки современности, Гоголь замечал, что «насмешки боится даже тот… кто уже ничего не боится».
Комедия «Ревизор» явилась новым шагом в развитии русской драматургии, вобрала в себя лучшие черты предшествующей и, благодаря гению Гоголя, стала бессмертной и остается актуальной и по сей час.
Сочинение: Новаторство Гоголя в комедии «Ревизор»
Источник: https://www.sochuroki.com/novatorstvo-gogolya-v-komedii-revizor/
Жанровое новаторство комедии «Ревизор»
Новизна «Ревизора» заключалась, в частности, в том, что Гоголь перестроил тип сценической интриги: теперь она приводилась в движение не любовным импульсом, как в традиционной комедии, но административным, а именно: прибытием в город мнимо высокой особы – ревизора[154].
«Не нужно только позабывать того, в голове всех сидит ревизор. Все заняты ревизором. Около ревизора кружатся страхи и надежды всех действующих лиц», – писал он в «Предуведомлении для тех, которые пожелали бы сыграть как следует «Ревизора» (1836).
Впоследствии такой зачин поразил режиссера Немирович‑Данченко: «одна первая фраза … И пьеса уже начата. Дана фабула и дан ее главнейший импульс – страх»[155].
Причем, как это часто бывает, новое оказалось хорошо забытым старым. Сам Гоголь в «Театральном разъезде после представления новой комедии» (пьесе малой формы, начатой в 1836 г.
как отклик на премьеру «Ревизора») объяснял: «В самом начале комедия была общественным, народным созданием. По крайней мере, такою показал ее сам отец ее, Аристофан.
После уже она вошла в узкое ущелье частной завязки, внесла любовный ход, одну и ту же непременную завязку».
Подобную эволюцию комедии рисовали еще и Август Шлегель в «Лекциях о драматическом искусстве и литературе» (18091811) и Фридрих Шлегель в «Истории древней и новой литературы». Также и в «Лекциях профессора Погодина по Герену» (ч. 2, 1836), которыми живо интересовался Гоголь, фигурировало определение древнеаттической комедии как политической.
Впоследствии об аналогии между аристофановской комедией и «Ревизором» подробно писал и Вячеслав Иванов[156], сравнивая безымянный городок городничего с комедийным Городом Аристофана (статья, написанная под влияниям римских бесед с Вс.
Мейерхольдом, напоминала знаменитую мейерхольдовскую постановку «Ревизора», где за счет снятия кулис и загородок, что позволяло увидеть все происходящее на заднем плане, происходило мистическое удвоение драмы).
Впрочем, в своей комедии Гоголь не вовсе отказался от любовной интриги: в том же «Театральном разъезде», в котором он попытался осмыслить опыт «Ревизора», любовная завязка высмеивалась не вообще, но потому только, что она пользуется избитыми, надуманными приемами.
Ломая традицию, Гоголь отказался и от привычной иерархии главных и второстепенных персонажей. Напротив, в его пьесе во всех перипетиях действия находился не один, не несколько персонажей, но весь их сонм.
Сюда же добавлялись еще и персонажи внесценические, заполнявшие все мыслимое пространство города (вспомним, например, сцену из четвертого акта, когда в открывшуюся дверь «выставляется» «фигура во фризовой шинели», что перебивается вмешательством Осипа: «Пошел, пошел! чего лезешь?»). Сам Гоголь назвал это «общей» завязкой, противопоставляя ее «частной завязке», построенной на любовной интриге. «Нет, комедия должна вязаться сама собою, всей своей массою, в один большой, общий узел. (…) Тут всякий герой; течение и ход пиесы производит потрясение всей машины: ни одно колесо не должно оставаться как ржавое и не вводящее в дело».
О необходимости завязки, выходящей за рамки личной судьбы, постановке всех без исключения персонажей перед лицом общезначимого, рокового для них события, Гоголь писал уже в своей рецензии на картину К. Брюллова, которую Ю. В.
Манн предлагает рассматривать как еще один источник драматургической коллизии «Ревизора» и своеобразный краткий конспект структурных принципов пьесы.
Пластика окаменения как наглядное выражение общего потрясения дополнительно объединяла эстетические принципы брюлловской картины и гоголевской комедии.
Переосмыслялась в комедии и сама ситуация ревизора, и связанная с ней коллизия qui pro quo.
Вместо значительно более традиционных типов: сознательного обманщика‑авантюриста или же случайного лица, по недоразумению попавшего в ложное положение, но не извлекающего из этого выгод, – Гоголь выбирает тип «ненадувающего лжеца», неспособного ни к каким обдуманным действиям, и вместе с тем с успехом выполняющего подсказанную ему обстоятельствами роль. Психологическая и одновременно драматургическая коллизия Хлестакова заключается в том, что он – хвастун и лжец, чьи действия не подчинены какому‑либо корыстному или обдуманному плану, но зато подчиняются силе обстоятельств. Ложь его становится тем самым не страстью и не ремесленным занятием, она всего лишь простодушна и непрофессиональна. Сам Гоголь в 1836 г. в «Отрывке из письма, писанного Автором вскоре после первого представления «Ревизора» одному литератору» разъяснял, что его герой – не лгун по ремеслу, т. е. вовсе не стремится надуть, но видя, что его слушают, говорит развязнее, от души. Ложь Хлестакова вскрывает его подлинную природу: он говорит совершенно откровенно и, привирая, высказывает именно в ней себя таким, как есть. Эту ложь Гоголь называет «почти род вдохновения», «редко кто им не будет хоть раз в жизни».
Именно этим объясняется и успех Хлестакова в городе N (профессиональный мошенник был бы изобличен гораздо быстрее), и вместе с тем странный эффект пьесы, когда внешне совершенно водевильная ситуация неожиданно обретает бытийный подтекст.
Герой, который по более традиционной логике должен был бы управлять событиями, подчинен им у Гоголя так же, как и другие персонажи, которые теперь уравниваются в отношении незнания реального хода вещей.
Самый большой мошенник в городе (Городничий) терпит поражение не от еще более искусного противника, но от человека, который не прилагал к тому никаких сознательных усилий.
Видоизменяется и амплуа слуги. Гоголевский Осип уже не выступает как помощник в любовных проделках господина, как это было, например, у Мольера. Еще менее он воплощение здравого смысла, комментирующего поступки хозяина с точки зрения неиспорченного сознания, как это было в комедиях Екатерины.
Он – дополнение характера господина и одновременно его кривое зеркало: тот же гедонизм, та же доморощенная эстетика комфорта. Так, «галантерейное» обхождение» Осипа – есть не что иное, как низовой вариант знаменитой способности Хлестакова к бесконечному опошлению всего и всех. Как писал Д.
Мережковский, «величайшие мысли человечества, попадая в голову Хлестакова, становятся вдруг легче пуха». Одна из главных мыслей XVII и XVIII вв.
, мысль Монтеня, Гоббса, Жан‑Жака Руссо о «естественном состоянии», о «возврате человека в природу» превращается в призыв к городничихе удалиться «под сень струй», эпикурейское вольнодумство «сокращается у Хлестакова в изречение новой положительной мудрости: «Ведь на то и живешь, чтобы срывать цветы удовольствия»». Но некоторые традиционные ходы (слуга‑помощник) все же комедийно переосмысляются Гоголем: не отсюда ли и привычка Осипа «самому себе читать нравоучения для своего барина».
Подобное устранение фигуры резонера и резонерства как такового имело у Гоголя и другой эффект: преодолевалось традиционное деление персонажей на порочных и добродетельных.
Впрочем, как реликт екатерининского типа комедии можно рассматривать финальную реплику Городничего «Чему смеетесь? Над собою смеетесь!..» (ср.
в пьесе Екатерины II «О время» сентенцию служанки Мавры: «Всех осуждаем, всех ценим, всех пересмехаем и злословим, а того не видим, что и смеха и осуждения сами достойны».
При работе над «Ревизором» Гоголь сознательно сокращал проявления грубого комизма (такие как, например, потасовки, удары, которые изначально присутствовали в тексте, из окончательной редакции пьесы были удалены).
Из фарсовых сцен в пьесе осталась лишь одна: сцена падения Бобчинского у двери (вообще же само имя Бобчинский, в сочетании с Добчинским восходит к фольклорному архетипу: Фома и Ерема). Сцены подслушивания, которые обычно бывают источником комедийных коллизий, также подвергаются переосмыслению.
Так, когда Бобчинский подслушивает разговор Городничего с Хлестаковым, это не ведет к раскрытию тайны (он слышит лишь то, что и так стало бы ему известно). Трансформация и редуцирование комических приемов перемещает комическое начало в сферу психологического взаимодействия персонажей.
«Гоголь находит сценическое движение в неожиданностях, которые проявляются в самих характерах, в многогранности человеческой души, как бы примитивна она ни была».
Парадоксальным образом при всем своем новаторстве Гоголь довольно четко соблюдал каноны классицистической драматургии. Сюда относятся и говорящие имена, свойственные комедии классицизма, прямо указующие на порок: Держиморда («ударит так, что только держись», Ляпкин‑Тяпкин (дела, идущие в суде тяп‑ляп), Хлестаков («легкость в мыслях необыкновенная») и т. д.
Идя в разрез с романтической эстетикой, боровшейся за низвержение оков трех единств (требование, предельно жестко сформулированное В. Гюго в «Предисловии» к «Кромвелю», – позиция, которой не чужд был и Пушкин), Гоголь скрупулезно придерживается всех единств.
Пожалуй, единственное слабое отступление мы наблюдаем лишь в одной позиции: вместо одного места действия в комедии фигурируют два – комната в гостинице и комната в доме городничего.
Что касается единства времени, то здесь Гоголь четко придерживается классицистического закона, хотя и в ослабленном варианте: традиционно возможно было более строгое соблюдение единства – не более 24 часов, что, в частности, предписывалось «Поэтическим искусством» Буало; менее строгий вариант предполагал не более 36 часов, т. е. полутора суток.
Если при этом вспомнить, что четвертый и пятый акт «Ревизора» представляют собой событий последующего дня, то становится понятно, что действие комедии умещается в полутора суток. Что касается единства действия, то очевидно, что соблюдено и оно. Более того, как уже говорилось, именно на единстве действия, понятого как единство ситуации, и держится вся комедия.
Композиционно пьеса также была очень тщательно выстроена. Всего она состояла из пяти актов. Кульминация наступала ровно посредине: в 6‑м явлении 3‑го действия, состоящего из 11 явлений.
Участники коллизии симметрично вводились в действие: в первом действии Сквозник‑Дмухановский беседовал с каждым из горожан, в четвертом действии чиновники поочередно наносили визиты Хлестакову.
В пятом действии следовало новое представление всех действующих лиц, но теперь уже косвенное, через призму восприятия Хлестакова, пишущего письмо Тряпичкину.
Излишне говорить, насколько симметрично была выстроена Гоголем и завершающая немая сцена с городничим «посередине в виде столпа…». Как писал Андрей Белый, «фабула снята, фабула – круг… Последнее явление возвращает к первому; и там и здесь – страх: середина же – вздутый морок».
При этом развязка, наступавшая в пятом действии, естественно знаменуя финал, выполняла вместе с тем роль новой кульминации, что выражалось немой сценой, близкой по жанру популярным в конце XVIII – начале XIX в. «живым картинам», введенным в театральный и светский обиход Ж. Л. Давидом и Ж. Б. Изабэ.
Впрочем, как раз здесь Гоголь и отступал от законов правдоподобия: сцена, согласно указаниям автора, должна была длиться от полутора до двух‑трех минут и заключала в себе множественность смыслов, вплоть до эсхатологического значения высшего, Божественного суда.
Важнейшей ее чертой было всеобщее окаменение персонажей[157].
Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:
Источник: https://zdamsam.ru/a75668.html
Загрузка...
